|
здесь же речь идет даже не -э методе, а просто о бес_ конечной открытости, бесконечной тишине и бесконечном изумлении, стало быть, о трех равномощных типах бесконечности, давно переставших быть философским переживанием и даже как будто изгнанных из-J философии по обвинению в тяжком грехе «поэтичности». Времена изменились, и если раньше философия, как утверждали Платон, Аристотель и Плотин, начиналась с изумления, то теперь она (в лучшем случае) кончается на изумлении. «Допредикативная очевидность»—не проблема, не знание, не понятие, не объект ' исследования; она—состояние, единственные предикаты которого суть: открытость, тишина, изумление. Логика его описания—вероятностная и статистическая. Необходимо с самого же начала оговорить несоизмеримость средств описания и факта переживания; между ними нет взаимно-однозначного отношения, и единственным оправданием описания может 117 быть лишь метасловесная коррекция слов на уровне адекватного дословесного восприятия. Будем помнить: слова суть средства, и сколь бы косноязычными они ни были, все же, глядя сквозь них, можно хоть в какой-то степени провидеть описуемое. Самое первое и самое существенное то, что здесь в буквальном и фигуральном смысле не за что ухватиться, Со (знание)16 может быть уподоблено системе ' oceH__J<j^cTajinj_^_MjiT04HOM раствора при усдовии. """чта выкри€тадли-зова.ться._ в состоянии решительно \ ^все». О пустоте, поэтому, не может быть и речи: во-первых, потому, что пустота уже предикативна и во-вторых, потому, что переживается не пустота, а имен- ??? «всё», данное, однако, в__модальйо.сиа_...не._вещест- (^_венности, а чистой потенциальности. Пустота сама заключена в скобки, и это значит: пустыми могут быть (^знания, сознание—никогда; здесь потому и не за что ухватиться, что отсутствует .всякое «что» и наличествует только «как». Раздвинуты грани времен; время, в точном шекспировском образе, словно бы «сорвалось с петель» и снесло тактовые черты, отделяющие прошлое от будущего; память, история, природа, культура, быт во всей бесконечной полноте их бывших и будущих, реальных и возможных свершений стянулись как бы в единственную воронку первозданных 1 потенций в ожидании своего звездного часа. Для того, чтобы составить хоть сколько-нибудь отчетливое представление о переживаемом, надо представить себе нечто еще-не-реализованное и, значит, возможное (скажем, еще-не-произнесенное слово или еще-не-принятое решение), и затем возвести это нечто в степень бесконечности, т. е. в степень «всё» плюс «нечто». Учтем при этом, что ракурс самого наблюдения дан не проспективно, а респективно; путь ре- — 80 —
|