|
8 «Действительно ли природа может быть такой абсурдной, какой она предстает перед нами в этих атомных экспериментах?» -В. Гейзенберг, Физика и философия, М., 1963, с. 23. 104 specitica в левом и правом мозговых полушариях; долгие, прилежные, благородно согбенные «годы учения», сменят ли их «годы странствия»? Полушария работают отменно и поочередно, почти не мешая друг другу; сначала крючковатые формулы, буквы, знаки и символы, тексты, напоминающие рунические письмена: теорня групп, теория квант, теория игр, теория (почему бы и нет?) знания; но нет же, это—не узкое сознание специалиста, здесь вдоволь и иных лакомств: тут и строфы из старой поэзии, и театр Ионеско, и раз-думие над страничкой из Пруста, может быть, бахов-ский хорал или добаховский ричеркар, толкование стилистики Босха, утонченное всматривание в рембрандтовскую светотень и потом еще театр с «Персами» Эсхила и ,с лучшим трагиком сезона, который в самый момент кульминации своего безукоризненно отрепетированного пафоса вдруг замирает, уставившись глазами в какую-то точку, и срывает спектакль. § 3. Логическая аскетика Было бы весьма поучительно вдуматься в смысл слов «революция в естествознании» и, поскольку дело не ограничилось одним естествознанием, но приняло, так сказать, характер перманентности, расширить рефлексию до знания вообще. Тема эта не новая, хотя отнюдь не устаревшая: она разыграна в сотнях хороших и плохих книг, обрамлена внушительной цифрой симпозиумов и конференций, перепета на все или почти все лады в неисчислимых депонированных компиляциях и компилированных депонациях, и все же поразмыслить над ней, над глубинными импликациями ее очевидного смысла было бы небесполезно. Одно дело, когда американские врачи и психологи укладывали Эйнштейна на постель, подключали к его лбу множество детонаторов и командовали: «Думайте об относительности!», а · он думал; другое дело, когда он думал о ней, окруженный толпами журналистов и под ослепительные вспышки магния, и уже совсем третье дело,^ Эйнштейн, думающий о своей теории наедине с собои или в «одиночестве вдвоем» с одним из себе подобных. Смысл выражения «научная революция» оказывается не постоянной величиной, а зависимой переменной этих (и многих других) ситуаций. Если революция вообще характеризуется свержением прежней 105 власти и установлением новой, то «научная революция» не составляет здесь исключения, и достаточно уже внимательнее, чем обычно, вслушаться в расхожие обороты «храм науки» или «жрец науки», чтобы не осталось никакого сомнения в природе свергнутой прежней власти. Большинству нет дела до проблем, внутренних, нешуточных, тяжких проблем теории; оно довольствуется ее чисто сюжетными пикантностями, как если бы дело шло не о mathesis universalis, а о первосортных полицейских романах, и когда выясняется, например, что время не одно, а их множество, что в этом множестве есть времена, текущие вспять, и 'есть будущее, которое «современно» настоящему, так что с возможной точки зрения не отличишь вовсе дня от ночи, а ночь от позапрошлогоднего дня, и что, наконец, все это—не разбойная импрессия декадента, а математически удостоверенное знание, тогда почему бы не пасть ниц перед этим знанием и не искать в нем ответов, подлежащих некогда ведомству кофейной гущи! Таков один—массовый—ракурс «научной революции»; воспользовавшись (не без оснований) терминологией мифомышления, можно было бы обозначить его как «профанное» отношение. О чем же свидетельствует внутренний «сакральный» пласт? Мы уже слышали эффектный набор выражений, где на фоне «абсурда» и «безумия» младенчески невинным выглядит разве что один «парадокс»; не беда, талантливые методологи свяжут концы с концами и наведут порядок. «Безумие» и «абсурд» они спишут за счет научных страстей (как будто «абсурд» списывался когда-либо иначе, чем за счет «смысла», а «безумие»—иначе, чем за счет «ума»?); ну, а что касается «парадокса», · то с ним не будет особых хлопот: «парадокс» подвергнется соответствующей формализации, скажем, путем подведения под «алгоритм»9, и потеряет всю свою устрашающую сенсационность, став просто «парадигмой». Добавим: «парадигмой» для новых «абсурдов». Ска- — 71 —
|