|
если сущее познается в опыте, а в опыте познаются лишь эмпирические состояния сознания, значит сущее и есть эмпирические состояния сознания6. В итоге, пытаясь за деревьями увидеть лес, лишь увеличили число деревьев. Образовалась странная пропорция: рост знаний не просто опережал уровень осознания этих знаний, но и прямо тормозил его. Вне всякого сомнения, мало-мальски образованный человек сегодня обладает боль- 5 Так Гегель определяет кпнтовскии опыт. См. Hegels Vorle-sungen uber die Geschlchte der Philosophic, 3-er Theil, 2-te Aufl., Berlin, 1844, Кар. 4. 6 Это блестящее историко-философское more svHogistico приведено Вл. Соловьевым в его магистерской диссертации «Кризис западной философии». Собр. соч., 2-е изд., т. 1, СПБ., с. 133—134. 102 шими «знаниями», чем, скажем, Сократ, и ему, между прочим, известны такие греческие слова, какие и не снились «мудрейшему из эллинов»: гомеостазис, изотоп, сфигмоманометр. Но задумается ли он когда-ни-будь над этим своим «преимуществом», и если да, то до чего же додумается он? Поймет ли он, настигнутый мгновением благодатного апперцептивного света, что в «преимуществе» этом он ушел не дальше десятиклассника, хвастливо разглядывающего в зеркале первый несбритый пушок своей мужественности и самодовольно полагающего, будто «ус» может заменить ему «нус»? Знания-то есть. Но что есть эти знания? Прагматик-экспериментатор с шутливой миной отмахивается от вопроса; ему недосуг тратить время на то7 что не под силу «думающей машине». Он прав; здесь; действительно нужен досуг. Речь ведь идет всего лишь о сознании. Когда-то Локк объяснил его с наглядностью, не уступающей знаменитой парадигме били-ардного шара в классической механике. «Недоступные восприятию тела,—писал Локк,—исходят от вещей к глазам и через глаза посылают в мозг движение, производящее в мозгу наши идеи о телах»7. Ну, чем же это не «черный ящик» современного научного диалекта, которым, к вящей оторопи героев Фенимора Купера, думают «сумасшедшие белые»! Достаточно лишь входных и выходных данных—от вещей к глазам, от глаз в мозг,—чтобы получить вполне образованную голову, прошу прощения, «черный ящик», в который голове таки сподобилось сыграть; ну, а заняться «интерьером» этого ящика (кому он все-таки принадлежит? не Пандоре ли?) на это нет досуга. Воистину, сознание стало «архивом» без допуска, неким «спецхраном», неусыпно охраняемым (на входе и выходе) ростом наших знаний. — 69 —
|