Феноменологическое познание. Пропедевтика и критика

34 ?. Husseri, Formale und transcendentale Logik, S. 216.

35 J. N. Mohanty, Phenomenology and Ontology, „Phaehome-nologica" 37, Haag, 1970, p. 145.

72

импликаций. Это значит, что каждая конституирован­ная предметность, соответственно роду своей сущнос­ти коррелятивно связана с той сущностной формой интенциональности, которая является для нее консти­тутивной. Возникновение и оформление предмета в сознании возможно лишь при условии этой корреля­ции, так что сознание «творит» предмет не из себя, а из импликаций самой предметности. Так, например, когда я формирую представление о другом человеке, я исхожу именно из способов его явленности в моем сознании и продуцирую его сущностные характерис­тики, опираясь на сам феномен, а не на пустоту. Кон­ституирование в этом смысле можно было бы опреде­лить как самообнаружение предметности в сознании, разумея под предметностью не эмпирически-индуктив­ную данность, а эйдетически-смысловую самоданность,

Отметим, однако, уже здесь, что понятие консти­туирования, несмотря на тщательность и микрофизич-иость его разработки в поздних трудах Гуссерля, так и не было «домыслено» им до конца, вопреки общему пафосу радикализма феноменологической философии-Гуссерль избежал постановки вопроса о sui generis реальности интенциональных импликаций сознания. Преодолев точку зрения «наивного реализма», он, как ему представлялось, преодолел и реализм вообще. «Трансценденция,—по его словам,—в любой форме является конституирующим себя смыслом бытия в пре­делах «Я». Всякий мыслимый смысл, всякое мысли­мое бытие, называется ли оно имманентным или трансцендентным, очерчено областью трансценден­тальной субъективности, как конституирующей смысл и бытие. Пытаться постичь универсум подлинного бы­тия как нечто, находящееся за пределами универсума возможного сознания, возможного познания, возмож­ной очевидности... просто бессмысленно»36. Пусть так, но это еще отнюдь не означает, что бессмысленно ставить вопрос о реальности этого универсума. Кон­ститутивная феноменология, исследующая «как» ре­альности, оставляет открытым вопрос о «что» ее, замыкаясь, таким образом, в круг абсолютного идеа­лизма. Между тем, это «что» нисколько не исчерпы­вается совокупностью чувственных объектов, или природой в кантовском смысле. В дальнейшем мы еще

36 Е. Husserl. Carteslanlsche Meditationen, S. 86.

73

вернемся к этой теме, обнаруживающей слабости и «предпосылки» феноменологии; здесь же нам хоте­лось бы привести один пример, демонстрирующий, говоря словами Гуссерля, «радикализм воли к поиску последних оснований», или более последовательное «гуссерлианство», осуществленное задолго до самого Гуссерля. Пример преследует чисто эвристическую и даже техническую цель показать конститутивный ана­лиз в действительно радикальном применении; его со­держательной стороны мы здесь касаться не будем. «В мифологическом процессе,—пишет Шеллинг,— че-ловек общается не с вещами, а с властями, восстаю­щими в глубинах самого сознания и движущими его. Теогонический процесс, в котором возникает мифоло­гия, субъективен постольку, поскольку он протекает в сознании и обнаруживается выработкой представле­ний; но причины, а значит и предметы этих представ­лений суть действительно и е себе теогонические влас­ти, те самые, с помощью которых сознание изначаль­но является полагающим Бога. Содержание процесса не сводится просто к представленным потенциям, но суть сами потенции, которые творят сознание и—по­скольку сознание является лишь завершением приро­ды—саму природу, и потому они суть также действи­тельные власти. Не с природными объектами имеет дело мифологический процесс, а с чистыми зижди­тельными потенциями, изначальным порождением которых является само сознание. Именно здесь объ­яснение полностью прорывается в объективное и ста­новится вполне объективным»37.