Феноменологическое познание. Пропедевтика и критика

Эпохе—опыт извлечения сознания из сознания, а точнее, из знаний; феноменологический остаток, обра­зующийся в итоге, и составляет сферу чистой транс­цендентальной субъективности. Фиксировать ее в Сколько-нибудь содержательных и позитивно-опреде­ленных терминах значило бы, описать круг, так как именно в ней коренится возможность самих этих тер­минов. Чистая субъективность—абсолютный горизонт сознания, тематизируемый в многообразии интенцио-нальной жизни. Гуссерль пытался обеспечить ей уни­версальность путем конституирования соответствую­щей ей чистой ноэматической структуры. Таковой ока­зывается в поздней феноменологии философема «жиз­ненного мира», который, по Гуссерлю, и есть не что иное, как экстериоризирующая себя трансцендентальная субъективность. «Жизненный мир» непосредственно не обнаруживается ни в одном опыте, но он—тотальное предусловие всякого опыта; невозможно представить себ;е ни одной мысли, высказывания, интенции вообще, которая в самом факте самоосуществления не оттал­кивалась бы от скрытого горизонта некоего абсолют­ного «тезауруса» интенций, остающихся потенциаль­ным фондом мировых возможностей; Но это и есть самоосмысляющая себя чистая субъективность, выхо­дящая, таким образом, за рамки просто «субъективиз­ма» и достигающая совпадения с мировым целым. Чтц удивительнее всего, так это прямой выход феномено­логии в топику классического немецкого идеализма, с той лишь разницей, что исходные интуиции Шеллин­га и Гегеля становятся у Гуссерля последними, но факт приобщения к метафизике - засвидетельствован здесь не только ходом мысли, но и новшествами фило­софского словаря; поздняя феноменология открыто

180

эксплуатирует метафизический глоссарий классической эпохи: «монада», «монадология», «телеология», «энте­лехия», «эгология». Гуссерль мог бы оговорить это сов­падение указанием на то, что характер универсально­сти в прежней метафизике предпосылается собственно анализу, тогда как феноменология приходит к нему путем последовательных актов беспредпосылочной рефлексии, обеспечивая тем самым статус строгой научности исследования. Оговорка сама по себе впол­не резонная, но конкретное дознание ее праксиса свя­зано с некоторыми недоумениями. Прежде всего, если нормой исследования объявляется беспредпосылоч-ность, это означает, что рефлексия не может исходить из понятий, наделенных познавательной ценностью до всякою познания. А между тем именно таким поняти­ем оказывается гуссерлевская субъективность. Цель эпохе в очищении субъективности от объективистских 11 субъективистских предпосылок, с тем, чтобы дать ей возможность радикального самоосмысления в модусе