|
Некоторые экофилософы (Ролстон III) расширяют этику гуманного отношения к отдельным животным на целые виды флоры и фауны, особенно на исчезающие и редкие виды [Борейко, 2000, с. 46]. Вместе с тем, абсолютизация моральных прав животных и, особенно, распространение их на все объекты живой и неживой природы, создает такой конфликт интересов, который в принципе невозможно разрешить. Человеку следует либо умереть с голоду, ибо он не может нарушать интересы других живых существ (например, насекомых) и употреблять в пищу злаки, овощи и фрукты, либо постоянно жить в муках совести или же в состоянии лицемерного раскаяния. В 1985 году вышла книга Б. Дивалла и Дж. Сешенса под названием “Глубинная экология”, ставшая очередным поворотным пунктом в истории экологии и биоэтики. Цель работы — восстановить первоначальные идеи О. Леопольда и отстоять его идею биосферного равенства: “Идея биоцентрического равенства состоит в том, что все в биосфере имеет равное право жить и процветать, достигая своих собственных индивидуальных форм развития” [Devall, Session, 1985]. В.Р. Поттер высоко оценил попытку глубинных экологов “артикулировать всеобъемлющее, религиозное и философское мировоззрение” и их стремление избежать теоретических “мелей” на пути сохранения окружающей среды. Он полагал, что понятие “глубинная экология” по существу является синонимом “биоэтической экологии” (bioethical ecology). “Попытка, предпринятая авторами, — пишет он в “Глобальной биоэтике…”, – прекрасное дополнение к существующему сегодня стремлению развивать идеи глобальной биоэтики, которая имеет дело и с медицинскими дилеммами” [Potter, 1970, ХIV]. По мнению Поттера, глобальная биоэтика, отвечающая на вопрос: “Какого рода общество должно быть лучшим для поддержания отдельных экосистем?” может стать важным и необходимым компонентом глубинной экологии. Таким образом, полемика В.Р. Поттера с учеными, абсолютизирующих самостоятельность или независимость медицинской и экологической биоэтики, отражает не только “двойственный” характер происхождения биоэтики (У.Т. Райх), но и противостояние двух ее базовых, этико-мировоззренческих оснований: антропоцентризма и биоцентризма. Антропоцентрическая этическая традиция (Аристотель — Ф. Аквинский — И. Кант) исключает из своего содержания природные явления в качестве непосредственных объектов морального действия человека. Основанием для ограничения предмета этики границами межсубъектных отношений стало признание наличия у человека разума и отсутствие его у всех других живых существ. Эта этико-философская традиция рассматривает как цель только человека (или подобное ему разумное существо), а все же остальное (даже созданное Богом) — только в качестве средства для достижения человеческих целей. Именно поэтому, И. Кант рассматривал запрет мучить животных как обязательство человека по отношению к самому себе, а не к самим животным. — 124 —
|