|
Возникновение биоэтики, как социокультурного феномена последней трети ХХ века, принято рассматривать как ответ Западной цивилизации на вызов, который был брошен антропогенетикой, биомедициной и генной инженерией ключевой в Западном мышлении доктрине “естественных прав человека” Такой вывод можно сделать, анализируя содержание большинства сообщений на Первом Национальном конгрессе по биоэтике (Украина), состоявшемся в сентябре 2001 года [Кундієв, 2001; Кисельов, 2001; Запорожан, 2001; Чешко, 2001a; Вековшинина, 2001 и др.]. Между тем, японский исследователь Хиакудаи Сакамото, в своем докладе на упомянутом выше Конгрессе по биоэтике, уже в самом начале своего анализа возможных философских, социальных и этических последствий обретения человеком способности реально контролировать собственную биологическую эволюцию[84], заявляет в акцентировано рационалистической, безэмоциональной форме: “Я рассмотрю природу современного Европейского гуманизма — человеческое достоинство и фундаментальные права человека, — который сформировал философию современной культуры и современного общества, и я приведу обоснования вывода, что мы должны освободиться (abolish) от существенной части современного гуманизма и на пороге нового тысячелетия вновь разработать некую альтернативную философию”, базисным понятиям которой будут уже не индивидуальные права человека, а гармония между личностью и обществом — ключевое в мировоззрении Востока [Hyakudai Sakamoto, 2001]. “Евгенические статьи” медицинского законодательства, принятого в Китайской Народной Республике[85] [Hesketh, Wei Xing Zhu, 1998; Qui Renzong, 1999; Dikoter, 1999, Wertz, 1999], оцениваются (как позитивно, так и негативно) западными экспертами, китайскими медиками и официальными лицами с диаметрально противоположных позиций: в первом случае (Запад) акцент ставится на соблюдении свободного репродуктивного выбора, во втором же (Восток)— на экономической и социальной целесообразности, а также и на особенностях культуры и менталитета. Конфуцианство и буддистская традиция утвердили ментальный стереотип, рассматривающий врожденные отклонения как наказание за отклонения от добродетельного образа жизни, в том числе, и в предыдущих материальных воплощениях. Отсюда неприязненное отношение к новорожденным, страдающим наследственными болезнями, и распространенность инфантицида. Исходя из такой точки зрения, предотвращение рождения таких детей — мера гуманная и оправданная. Тем более - то же законодательство запрещает ультразвуковое обследование плода с целью пренатальной (дородовой) селекции по полу, которая в Китае и Индии уже привела к существенным отклонениям среди новорожденных нормального соотношения мальчиков и девочек. В качестве позитивного фактора западные исследователи отмечают отсутствие репрессивных мер (не предусмотренных законом), в случае отказа от стерилизации, контрацепции или прерывания беременности, как в Китайской Народной Республике, так и на Тайване, и в Японии. Вместе с тем, случаи уклонения от выполнения предписаний врачей и генетиков чрезвычайно редки. Скорее всего, объясняется это обстоятельство следует не юридическими просчетами, внеправовыми формами принуждения или нежеланием властных структур применять насильственные меры, а в иных восприятиях отношений между личностью и социумом, то есть вновь иной структурой менталитета. Известный российский синолог Л.С. Васильев указывает, что характерные для китайского менталитета установки в сфере реализации в системе “личность—общество” социальных обязательств, концептуально воплощены в трех принципах: — 102 —
|