|
Итак, развитие геномики и генных технологий уже простимулировало существенные подвижки и изменения как в их философско-этическом осмыслении, так и в восприятии общественным мнением их последствий. Вектор изменения направленности отношения и оценки евгенических программ исходит из нескольких источников, одним из которых является научное сообщество. Альтернативное, в сравнении с Д. Кевле, отношение к историческому опыту ХХ века, основанное на этической допустимости и социальной необходимости применений технологий улучшения генома человека, как всегда парадоксально и афористично, выразил Джеймс Уотсон: “Мы не должны попасть в абсурдную ловушку, отвергая все, за что ратовал Гитлер. Рассматривать психические болезни как бедствие для общества — это не значит следовать путем Зла вслед за Гитлером. Даже если Гитлер использовал термин “Высшая Раса”, то мы не должны считать себя обязанными утверждать, что никогда не захотим сделать людей более одаренными, чем они есть сейчас” [Watson, 1997]. Экстраполяция этой тенденции на будущее открывает перспективу конвергентной эволюции восточного и западного менталитета по отношению к вопросу контролируемой биологической эволюции Homo sapiens. Вместе с тем, достаточная эволюционная пластичность базовой социально-политической доктрины политического эгалитаризма, способность адаптироваться к новым реалиям, еще не служит гарантией ее жизнеспособности в будущем. Дополнительным условием ее последующего существования этой доктрины будет стабильность центральных принципов, определяющих политическую организацию системы. При всех отличиях обе системы обладают одной общей чертой — канализированостью взаимодействий общих эволюционных направлений. Характер конкретных взаимоотношений науки и социума в ближайшей исторической перспективе вполне предсказуем, ибо он не допускает, как правило, чрезмерно быстрых подвижек менталитета, дестабилизирующих социальную структуру (хотя при этом не исключается возможность кризиса, вероятность возникновения которого также возможно оценитьи предсказать). Однако, как полагают некоторые философы и историки, Восточнославянский этнос принадлежит к специфическому типу так называемых “транзитных цивилизаций” [Черниш, 2001]. В основу этой классификации, ее автор — О.М. Черныш, положил критерий отличий и особенностей менталитета. Ментальность транзитных цивилизаций, по его мнению, характеризуется “переходом из одного состояния в другое”, а ее отличительные черты — неустойчивость, эклектичность и разноплановость гражданских ценностей, отсутствие конструктивных доминант и одновременное сосуществование в русской культуре восточных и западных типологических признаков. — 106 —
|