Наука, этика, политика

Таким образом, столкновение двух, рассмотренных нами стратегий имеет определяющее влияние на последующее взаимодействие генетики и социально-политических систем как определяющего фактора социокультурного развития современного мира.

В целом же, предпосылки культурно-географической дивергенции социально-психологической реакции на развитие генетики и генной технологии (как и на развитие науки и технологии вообще) по глубине их формирования и, соответственно, силе воздействия можно отнести к нескольким уровням ментальности:

1. наиболее поверхностный, в значительной мере стохастический, слой ментальности определяется совместным (и случайным в историческом плане), сочетанным и одновременным взаимодействием многих факторов, немаловажное значение, среди которых принадлежит, например, отдельными выдающимся личностям. Их взгляды оказывают существенное (в большей или меньшей степени) влияние на общественное мнение и впоследствии закрепляются на достаточно длительный срок;
2. второй слой составляют (как уже говорилось выше) элементы менталитета, возникшие под влиянием исторического опыта и культурно-философской традиции нескольких поколений, совместно действующих в течение жизни;
3. и, наконец, последний, наиболее глубинный слой ментальности составляют элементы “центрального ядра” духовной культуры, определяющие восприятие человеком своего места в Универсуме и Социуме. Этот слой обосновывается специфической для данной цивилизации системой этических категорий и шкалой ценностных приоритетов. В конечном счете, формирующиеся здесь поведенческие стереотипы имеют решающее значение для возможности возникновения процессов инициации и дальнейшего генезиса социального конфликта, в том числе, — и как следствие прогресса науки и технологии.

Отличия и особенности менталитета Запада и Востока обуславливают и различную реакцию на развитие генетики. Реализация евгенических программ послужила, как мы показали, толчком для развития серьезных социально-политических коллизий на Западе, но эти же программы не встретили серьезного сопротивления на Востоке. В настоящее время законы, предусматривающие регулирование “репродуктивного выбора, действуют в коммунистическом Китае и на Тайване, а в Японии, ориентированной на западные политические стандарты, они существовали с 1948 года по 1996 год [Rihito Kimura, 1991; Wertz, 1999].