|
исследованиями), в которых он явно, даже не с духовной точки зрения, а просто человеческой, ничего не понимает. 101 Во всяком случае Никон более «подвержен страсти», нежели Иларион или И<оанн> Кроншт<адтский). Ну и «не плавай». А он именно «плавает»,— как на экзаменах ученики, не знающие своего билета. 102 Значит, если даже допустить, что имеславие—заблуждение, то из слов преп<одобного> Варсонофия следует, что Никон не должен «состязаться о вере» и «беседовать о догматах», ибо это—«выше его». Но если бы Никон отрекся от своего монашества и сказал бы—«я Епископ», то тогда пусть услышит: не Епископ, ибо нет епархии; а если бы была, то учил бы лишь свою паству. Никон же лезет в чужую Церковь, даже не епархию. 103 Вот, вот. Молись «о своих согрешениях», и «в сем пусть упражняется ум твой»—молись о чванстве своем, о сребролюбии своем... 104 Да, Никон, «берегись, чтобы в сердце своем не осудить имеющих такое собеседование, ибо ты не знаешь, право ли они говорят или нет». 105 Вот и скажи, когда спросят тебя: «Это выше меня». А ты, нахал, когда не только не спрашивают тебя, но гонят тебя вон, лезешь, да еще с войсками. 106 Кто, кроме тебя, думает так о себе? 107 Вот и не рассуждай, ибо ты воистину не знаешь. 1 как больному глазами нельзя смотреть на солнце, так и неученому в богословских науках нельзя и учить о новых догматах»108. Было бы очень полезно современным инокам-богословам на Афоне припомнить сии наставления, св. отец109. Излагать учение о божественности имени Божия есть дело православного богословия, а не аскетики110. Опыт духовной жизни—великое дело, и многие богословы почерпали в нем благодатную помощь Божию к уразумению и выражению в своих писаниях истин веры, но не всякому подвижнику это дается111. Притом всеконечно они не дерзали в сем великом деле полагаться на свой только личный опыт, на свои выводы из сего опыта112, а строго проверяли свои мысли учением Церкви, яко единой непогрешимой хранительницы истины Божией из. С великим дерзновением говорили о некоторых истинах такие подвижники, как преподобный Серафим Саровский и отец Иоанн Кронштадтский, но и они не выдавали своих мыслей за точно изложенные истины, за догматы, как это делают отец Иларион и Антоний Булатович, не дерзали составлять своих вероопределений, и ни один учитель Церкви не посмеет назвать своего личного мнения догматом, хотя бы находил и у других церковных писателей нечто, подтверждающее его мнение114. Из авторитетов новые учители более всего ссылаются на отца Иоанна Кронштадтского. Но должно помнить, что, как заметил один писатель, он приобрел известность не своими учено-богословскими трудами, а подвигами и благодатными дарами115. А св. Апостол Павел — 279 —
|