|
Свят, свят, свят Яхве Воинств, наполняет всю землю его слава. И сотрясались основания от голоса взывающего, и дом наполнился дымом. И сказал я: Увы мне, что сподобился я, ибо осквернены мои уста, и среди народа с оскверненными устами я живу. Ведь царя-Яхве Воинств видели мои глаза. И подлетел ко мне один из серафимов, а в руке его — уголь, щипцами он взял его с жертвенника. И он коснулся моего рта и сказал: Вот, касается это твоих уст, и оставят тебя твои преступления, и твои грехи будут прощены. И услышал я голос моего господа говорящего: кого пошлю я, и кто придет к нам? И я сказал: вот я, пошли меня! И он сказал: иди и говори народу этому...” Для пророческой проповеди, с течением времени превратившейся в особый ораторский жанр, присущи были искренняя вера в то, что речь ведется от имени бога, и высокая эмоциональность, придающая словам пророка непререкаемую убедительность. Речения пророков записывались, затем обрабатывались ими и их учениками. Так появились книги пророков. Пророки играли важную роль в общественной жизни, ибо изрекая веления Бога в форме намеков, они оказывали влияние на политическую активность свободных членов общества. Для иудейского пророческого движения характерными являются преодоление языческого многобожия и утверждение единобожия Яхве, создание картины будущего общества как царства социальной справедливости, в котором нет места злу, притеснениям и неправде. Однако это общество предназначено только для данного народа. Со временем обнаружилось, что преобразования всего общества на основе проповеди индивидуального совершенствования человеческой личности достичь невозможно, это социальная утопия. Потому возникла идея, согласно которой переустройство мира на новых, справедливых началах может осуществить только мученик (мессия), искупающий своими страданиями все прегрешения и преступления своего народа и избавляющий тем самым его от наказания. В итоге пророческое движение первой половины I тысячелетия до н. э. привело к тому, что иудейская религия стала монотеистической и нетерпимой к инакомыслию и инаковерню [13]. Затем рационалистически вульгаризированное иудейство, для которого Яхве - единственный истинный Бог, творец неба и земли, признающее первоначально чуждое ему бессмертие души, с его фанатизмом встретилось с вульгаризированной греческой философией, в основе которой лежит концепция единого Бога и бессмертия души. И в результате произошедшего синтеза греческой философии и иудейской религии возникло христианство, впитавшее в себя и религиозный фанатизм. Об этом Ф. Энгельс пишет следующее: “О том, как выглядело христианство в своем первоначальном виде, можно составить себе представление при чтении так называемого Откровения Иоанна. Дикий, сумбурный фанатизм (курсив мой - В.Я.), догматы - лишь в зародыше, а из так называемой христианской морали - только умерщвление плоти; зато, наоборот, множество видений и пророчеств. Образование догматов и этики принадлежит более позднему времени, когда были написаны евангелие и так называемые апостольские послания”. Следует отметить, что аскетизм и фанатизм вошли в христианское монашество, институционально оформленное впервые в рамках коптского христианства и получившее большой резонанс по всей христианской “ойкумене” IV-V вв. — 183 —
|