Двуликий янус

Весьма убедительно этот тезис доказывается на таком психическом феномене как характер. Посмотрим же, как Выготский интерпретирует специфику характера в искусства, или скажем мы по другому, специфику художественного характера.

Анализируя характер Онегина в романе «Евгений Онегин», Выготский замечает, что все исследователи указывали черты характера Онегина, которые присущи его житейскому прототипу, но упускали из виду специфические отличия искусства. Ссылаясь на Ю. Тынянова («Проблема стихотворного языка»), автор утверждает, что только одному искусству принадлежит «немотивированное» (подчеркнуто нами - Е.Б.), в том числе и в характере. Так, характер Онегина в конце романа динамически изменялся, и мотивировкой этого изменения было течение самого романа, изменение характера было необходимо для развертывания действия.

Еще ярче эта психологическая «немотивированность», по Выготскому, видна в драме. Мнение, что драма изображает характеры и в этом ее цель, Выготский считает предрассудком. А. Евлахов называет мнение об удивительном изображении характеров у Шекспира «старой сказкой». Фолькельт утверждает, что Шекспир во многом отваживается идти гораздо дальше, чем допускается психологией. Но никто, полагает автор, не вскрыл этого факта с исчерпывающей ясностью, как Л. Толстой. Характер человека всегда построен на известных пропорциях и отношениях черт, а в трагедии человек берется «в пределе». Когда Толстой говорит, что лица Шекспира постоянно делают и говорят то, что им не только не свойственно, но и ни для чего не нужно, он, согласно Выготскому, совершает величайшее открытие, «указывая именно ту область немотивированного, которая является специфическим отличием искусства» (11).

Рассмотрим подробнее эти идеи на примере анализа Выготским «Гамлета» в гл. VIII «Трагедия о Гамлете, принце Датском». Загадку этой трагедии видели в том, что Шекспир не дал прямого и ясного объяснения медлительности Гамлета. Некоторые критики ищут объяснения в характере и переживаниях героя, точно это живой человек, а не от художественного построения пьесы. Выготский цитирует в этой связи Б. Эйхенбаума: «Мы очень любим, - говорит Эйхенбаум, - почему-то «психологии» и «характеристики». Наивно думаем, что художник пишет для того, чтобы «изображать» психологию или характер, ломаем голову над вопросом о Гамлете - хотел ли «Шекспир изобразить в нем длительность или что-нибудь другое? На самом деле художник ничего акого не изображает, потому что совсем не занят вопросами психологии, и мы вовсе не для того смотрим «Гамлета», чтобы изучать психологию» (12).