Чума

случаев в Париже. Только тогда не посмели назвать болезнь своим именем.

Общественное мнение - это же святая святых: никакой паники, главное -

без паники. К тому же один врач мне сказал: "Но это немыслимо, всем из-

вестно, что на Западе она полностью исчезла". Знать-то все знали, кроме

тех, кто от нее погиб. Да и вы, Риэ, тоже знаете это не хуже меня.

Риэ задумчиво молчал. Из окна кабинета был виден каменистый отрог

прибрежных скал, смыкавшихся вдалеке над бухтой. И хотя небо было голу-

бое, сквозь лазурь пробивался какой-то тусклый блеск, меркнущий по мере

того, как близился вечер.

- Да, Кастель, - проговорил он, - а все-таки не верится. Но по всей

видимости, это чума.

Кастель поднялся и направился к двери.

- Вы сами знаете, что нам ответят, - сказал старик доктор.

"Уже давным-давно она исчезла в странах умеренного климата".

- А что, в сущности, значит "исчезла"? - ответил Риэ, пожимая плеча-

ми.

- Да, представьте, исчезла. И не забудьте: в самом Париже меньше

двадцати лет назад...

- Ладно, будем надеяться, что у нас обойдется так же благополучно,

как и там. Но просто не верится.

Слово "чума" было произнесено впервые. Оставим на время доктора Риэ у

окна его кабинета и позволим себе отступление с целью оправдать в глазах

читателя колебания и удивление врача, тем более что первая его реакция

была точно такой же, как у большинства наших сограждан, правда с некото-

рыми нюансами. Стихийное бедствие и на самом деле вещь довольно обычная,

но верится в него с трудом, даже когда оно обрушится на вашу голову. В

мире всегда была чума, всегда была война. И однако ж, и чума и война,

как правило, заставали людей врасплох. И доктора Риэ, как и наших сог-

раждан, чума застала врасплох, и поэтому давайте постараемся понять его

колебания, И постараемся также понять, почему он молчал, переходя от

беспокойства к надежде. Когда разражается война, люди обычно говорят:

"Ну, это не может продлиться долго, слишком это глупо". И действительно,

война - это и впрямь слишком глупо, что, впрочем, не мешает ей длиться

долго. Вообще-то глупость - вещь чрезвычайно стойкая, это нетрудно заме-

тить, если не думать все время только о себе. В этом отношении наши сог-