Чума

шая над городам смерть, установило счастье освобождения, пусть только на

несколько часов.

Но это банальное неистовство все же о чем-то умалчивало, и люди, вы-

сыпавшие в послеобеденный час на улицу, шедшие рядом с Рамбером, скрыва-

ли под невозмутимой миной некое более утонченное счастье. И действи-

тельно, многие парочки и семьи казались с виду обычными мирными прохожи-

ми. А в действительности они совершали утонченное паломничество к тем

местам, где столько перестрадали. Им хотелось показать вновь прибывшим

разительные иди скрытые пометы чумы, зримые следы ее истории. В иных

случаях оранпы довольствовались ролью гидов, которые, мол, всего навида-

лись, ролью современника чумы, и в таких случаях о связанной с нею опас-

ности говорилось приглушенно, а о страхе вообще не говорили. В сущности,

вполне безобидное развлечение. Но в иных случаях выбирался более трево-

жащий маршрут, следуя которому любовник в приливе нежной грусти воспоми-

наний мог бы сказать своей подруге: "Как раз здесь в те времена я так

тебя хотел, а тебя не было". Этих туристов, ведомых страстью, узнавали с

первого взгляда: они как бы образовывали островки шепота и признаний

среди окружающего их гула толпы. Именно они, а не оркестры; игравшие на

всех перекрестках, знаменовали собой подлинное освобождение. Ибо эти

восторженные парочки, жавшиеся друг к другу и скупые на слова, провозг-

лашали всем торжеством и всей несправедливостью своего счастья, что чума

кончилась и время ужаса миновало. Вопреки всякой очевидности они хлад-

нокровно отрицали тот факт, что мы познали безумный мир, где убийство

одного человека было столь же обычным делом, как щелчок по мухе, познали

это вполне рассчитанное дикарство, этот продуманный до мелочей бред, это

заточение, чудовищно освобождавшее от всего, что не было сегодняшним

днем, этот запах смерти, доводивший до одури тех, кого еще не убила чу-

ма; они отрицали наконец, что мы были тем обезумевшим народом, часть ко-

торого, загнанная в жерло мусоросжигательной печи, вылетала в воздух

жирным липким дымом, в то время как другая, закованная в цепи бессилия и

страха, ждала своей очереди.

По крайней мере это первым делом бросилось в глаза доктору Риэ, кото-

рый, торопясь добраться до окраины, шагал в этот послеобеденный час сре-