Чума

верить или делать вид, что они верят, будто чума может прийти и уйти,

ничего не изменив в сердце человека.

Тесно жавшиеся друг к другу парочки расходились по домам, не видя ни-

кого и ничего, внешне восторжествовав над чумой, забыв былые муки, забыв

тех, кто прибыл тем же поездом и, не обнаружив на перроне близких, нашел

подтверждение своим страхам, уже давно тлевшим в сердце после слишком

долгого молчания. Для них, чьим единственным спутником отныне оставалась

еще свежая боль, для тех, кто в эти самые минуты посвящал себя памяти об

исчезнувшем, для них все получилось иначе, и чувство разлуки именно сей-

час достигло своего апогея. Для них, матерей, супругов, любовников, по-

терявших всю радость жизни вместе с родным существом, брошенным куда-то

в безымянный ров или превратившимся в кучу пепла, - для них по-прежнему

шла чума.

Но кому было дело до этих осиротелых? В полдень солнце, обуздав хо-

лодные порывы ветра, бороздившие небо с самого утра, пролилось на город

сплошными волнами недвижимого света. День словно застыл. В окаменевшее

небо с форта на холме без перерыва били пушки. Весь город высыпал на

улицы, чтобы отпраздновать эту пронзительную минуту, когда время мучений

уже кончалось, а время забвения еще не началось.

На всех площадях танцевали. За несколько часов движение резко усили-

лось, и многочисленные машины с трудом пробирались через забитые народом

улицы. Все послеобеденное время гудели напропалую наши городские колоко-

ла. От их звона по лазурно-золотистому небу расходились волны дрожи. В

церквах служили благодарственные молебны. Но и в увеселительных заведе-

ниях тоже набилось множество публики, и владельцы кафе, не заботясь о

завтрашнем дне, широко торговали еще остававшимися у них спиртными на-

питками. Перед стойками возбужденно толпились люди, и среди них видне-

лись парочки, тесно обнявшиеся, бесстрашно выставлявшие напоказ свое

счастье. Кто кричал, кто смеялся. В этот день, данный им сверх положен-

ного, каждый щедро расходован запасы жизненных сил, накопленные за те

месяцы, когда у всех душа едва тлела. Завтра начнется жизнь как таковая,

со всей ее осмотрительностью. А пока люди разных слоев общества брата-

лись, толклись бок о бок. То равенство, какого не сумели добиться навис-