Чума

зать, что она умерла. Просто стушевалась немного больше, чем обычно, а

когда я обернулся - ее уже нет".

Но вернемся к Коттару. С тех пор как эпидемия пошла на убыль, Коттар

под разными выдуманными предлогами зачастил к Риэ. Но в действительности

являлся он лишь затем, чтобы разузнать у врача прогнозы насчет дальней-

шего развития эпидемии. "Значит, вы считаете, что она может кончиться

вот так, сразу, ни с того ни с сего?" В этом отношении он был настроен

скептически или, во всяком случае, хотел показать, что настроен именно

так. Но его назойливость доказывала, что в душе он не так уж был в этом

убежден. С середины января Риэ стал отвечать на его вопросы более опти-

мистическим тоном. И всякий раз ответы врача не только не радовали Кот-

тара, но, наоборот, вызывали в нем различные эмоции - в иные дни уныние,

в иные - досаду. Потом уж доктор Риэ стал говорить ему, что, несмотря на

благоприятные признаки и статистические данные, рано еще кричать "ура".

- Другими словами, - заметил Коттар, - раз ничего не известно, зна-

чит, не сегодня завтра все опять может начаться сначала?

- Да, но в равной мере может случиться, что эпидемия пойдет на убыль

еще быстрее.

Эта неуверенность, причинявшая тревогу всем и каждому, явно приносила

успокоение Коттару, и в присутствии Тарру он не раз заводил разговоры с

соседними торговцами и старался как можно шире распространить мнение

доктора Риэ. Впрочем, особого труда это не представляло. Ибо после лихо-

радочного возбуждения, вызванного первыми победными реляциями, многих

снова охватило сомнение, оказавшееся куда более стойким, нежели ликова-

ние по поводу заявления префектуры. Зрелище растревоженного города успо-

каивало Коттара. Но в иные дни он снова падал духом.

- Рано или поздно, - твердил он Тарру, - город все равно объявят отк-

рытым. И вот увидите, тогда все от меня отвернутся.

Еще до знаменитого двадцать пятого января все в Оране обратили внима-

ние на переменчивый нрав Коттара. Сколько терпения потратил он, стремясь

обаять весь квартал, всех своих соседей, - и вдруг на несколько дней

круто порывал с ними, сиднем сидел дома. Во всяком случае, таково было

внешнее впечатление, он отходил от людей и, как прежде, замыкался в сво-

ей диковатости. Его не видели ни в ресторанах, ни в театре, ни даже в