Чума

эти дни, повиновались вполне естественному чувству. В одних чума вселила

глубочайший скептицизм, от которого они не могли отделаться. Надежда уже

не имела над ними власти. Даже тогда, когда година чумы миновала, они

все еще продолжали жить согласно ее нормам. Они просто отстали от собы-

тий. И напротив, в сердцах других - категория эта вербовалась в первую

очередь из тех, кто жил в разлуке с любимым, ~ ветер надежды, повеявший

после длительного затвора и уныния, разжег лихорадочное нетерпение и ли-

шил их возможности владеть собой. Их охватывала чуть ли не паника при

мысли, что они, не дай Бог, погибнут от чумы, когда цель уже так близка,

что не увидят тех, кого они так безгранично любили, и что долгие страда-

ния не будут им зачтены. И хотя в течение месяцев и месяцев они вопреки

тюрьме и изгнанию мрачно и упорно жили ожиданием, первого проблеска на-

дежды оказалось достаточно, чтобы разрушить дотла то, что не могли поко-

лебать страх и безнадежность. Как безумные, бросились они напролом, лишь

бы опередить чуму, уже не в силах на финише приноравливаться к ее аллю-

ру.

Впрочем, в то же самое время как-то непроизвольно стали проявляться

признаки оптимизма. Так, было отмечено довольно значительное снижение

цен. С точки зрения чистой экономики этот сдвиг был необъясним. Труднос-

ти с продовольствием остались прежние, у городских ворот все еще стояли

карантинные кордоны, да и снабжение не слишком-то улучшилось. Значит, мы

присутствовали при феномене чисто морального характера, так, словно бы

отступление чумы проецировалось на все. Одновременно оптимизм возвращал-

ся к тем, кто до чумы жил общиной, а во время эпидемии был насильственно

расселен. Оба наши монастыря постепенно стали такими же, как прежде, и

братия снова зажила общей жизнью. То же самое можно сказать и о военных,

которых снова перевели в казармы, не занятые в свое время под лазарет,

они тоже вернулись к нормальному гарнизонному существованию. Два эти

незначительных факта оказались весьма красноречивыми знамениями.

В этом состоянии внутреннего волнения пребывали наши сограждане

вплоть до двадцать пятого января. За последнюю неделю кривая смертности

так резко пошла вниз, что после консультации с медицинской комиссией

префектура объявила, что эпидемию можно считать пресеченной. Правда, в