Чума

гие шагали с толпой и точно так же, как и все, чувствовали, как уходит

из-под их ног земля. Еще долго Тарру и Риэ, свернув с бульваров, слышали

у себя за спиной радостный гул, хотя уже углубились в пустынные улочки и

шли мимо наглухо закрытых ставен. И все из-за той же проклятой усталости

они не могли отделить страдания, продолжавшиеся за этими ставнями, от

веселья, заливавшего чуть подальше центр города. Лик приближающегося ос-

вобождения был орошен слезами и сиял улыбкой.

В ту самую минуту, когда радостный гул особенно окреп, Тарру вдруг

остановился. По темной мостовой легко проскользнула тень. Кошка! В горо-

де их не видели с самой весны. На секунду кошка замерла посреди мосто-

вой, нерешительно присела, облизала лапку и, быстро проведя ею за правым

ушком, снова бесшумно двинулась к противоположному тротуару и исчезла во

мраке.

Тарру улыбнулся. Вот уж старичок напротив будет доволен!..

Но именно теперь, когда чума, казалось, уходит вспять, заползает об-

ратно в ту неведомую нору, откуда она бесшумно выползла весной, нашелся

в городе один человек, которого, если верить записям Тарру, уход ее по-

верг в уныние, и человеком этим был Коттар.

Если говорить начистоту, то с того дня, когда кривая заболеваний пош-

ла вниз, записи Тарру приобрели какой-то странный характер. Было ли то

следствием усталости - неизвестно, но почерк стал неразборчивым, да и

сам автор все время перескакивал с одной темы на другую. Более того,

впервые эти записи лишились своей былой объективности и, напротив, все

чаще и чаще попадались в них личные соображения. Среди довольно длинного

рассказа о Коттаре вкраплено несколько слов о старичке-кошкоплюе. По

словам Тарру, чума отнюдь не умалила его уважения к этому персонажу, он

интересовался им после эпидемии -так же, как и до нее, но, к сожалению,

больше он уже не сможет им интересоваться, хотя по-прежнему относится к

старику весьма благожелательно. Он попытался его увидеть. Через нес-

колько дней после двадцать пятого января он занял наблюдательный пост на

углу их переулка. Кошки, памятуя о заветном месте встреч, снова мирно

грелись в солнечных лужицах. Но в положенный час ставни упорно остава-

лись закрытыми. И все последующие дни Тарру ни разу не видел, чтобы их