Чума

малых детей и не искать для себя прибежища.

Здесь отец Панлю поведал собравшимся историю епископа Бельзенса31 во

время марсельской чумы. Проповедник напомнил слушателям, что к концу

эпидемии епископ, свершив .все, что повелевал ему долг, и считая, что

помочь уже ничем нельзя, заперся в своем доме, куда снес запасы продо-

вольствия, и велел замуровать ворота; и вот марсельцы с непостоянством,

вполне закономерным, когда чаша страданий бывает переполнена, возненави-

дели того, кого почитали ранее своим кумиром, обложили его дом трупами,

желая распространить заразу, и даже перебрасывали мертвецов через стены,

дабы чума сгубила его вернее. Итак, епископ, поддавшись последней сла-

бости, надеялся найти убежище среди разгула смерти, а мертвые падали ему

на голову с неба. Так и мы должны извлечь из этого примера урок: нет во

время чумы и не может быть островка. Нет, середины не дано. Надо принять

постыдное, ибо каждому надлежит сделать выбор между ненавистью к Богу и

любовью к нему. А кто осмелится избрать ненависть к Богу?

"Братья мои, - продолжал Панлю, и по его интонациям прихожане догада-

лись, что проповедь подходит к концу, - любовь к Богу - трудная любовь.

Любовь к нему предполагает полное забвение самого себя, пренебрежение к

своей личности. Но один лишь он может смыть ужас страдания и гибели де-

тей, во всяком случае лишь один он может превратить его в необходимость,

ибо человек не способен это понять, он может лишь желать этого. Вот тот

трудный урок, который я желал усвоить вместе с вами. Вот она, вера, жес-

токая в глазах человека и единственно ценная в глазах Господа, к которой

мы и должны приблизиться. Пред лицом столь страшного зрелища все мы

должны стать равными. На этой вершине все сольется и все сравняется, и

воссияет истина из видимой несправедливости. Вот почему во многих церк-

вах Юга Франции погибшие от чумы покоятся под плитами церковных хоров и

священнослужители обращаются к своей пастве с высоты этих могил, и исти-

ны, которые они проповедуют, воссияют из этого пепла, куда, увы, внесли

свою лепту и малые дети".

Когда Риэ выходил из церкви, шквальный ветер ворвался в полуоткрытые

двери, ударил в лицо расходившимся по домам прихожанам. Ветер нагнал в

собор запахи дождя, мокрого асфальта, и молящиеся, еще не достигнув па-