Чума

ли. До чумы люди встречали его как спасителя. Сейчас он даст пяток пи-

люль, сделает укол - и все будет в порядке, и, провожая доктора до две-

рей, ему благодарно жали руку. Это было лестно, однако чревато опаснос-

тями. А теперь, напротив, он являлся в сопровождении солдат, и приходи-

лось стучать в двери прикладом, чтобы родные больного решились наконец

отпереть. Им хотелось бы его, да и все человечество, утащить с собой в

могилу. Ох! Совершенно верно, не могут люди обходиться без людей, верно,

что Риэ был так же беспомощен, как эти несчастные, и что он вполне зас-

луживал того же трепета жалости, который беспрепятственно рос в нем пос-

ле ухода от больных.

Таковы, по крайней мере в течение этих бесконечно долгих недель, были

мысли, которым предавался доктор Риэ, перемежая их другими, порожденными

состоянием разлуки. Отблески тех же мыслей он читал на лицах своих дру-

зей. Однако самым роковым следствием истощения и усталости, завладевшей

постепенно всеми, кто боролся против бедствия, было даже не безразличие

к событиям внешнего мира и к эмоциям других, а общее для всех небреже-

ние, какому они поддавались. Ибо все они в равной степени старались не

делать ничего лишнего, а только самое необходимое и считали, что даже

это выше их сил. Поэтому-то борцы с чумой все чаще и чаще пренебрегали

правилами гигиены, которую сами же ввели, по забывчивости манкировали

дезинфицирующими средствами, подчас мчались, не приняв мер предосторож-

ности против инфекции, к больным легочной чумой, только потому, что их

предупредили в последнюю минуту, а им казалось утомительным заворачивать

по дороге еще и на медицинский пункт, где бы им сделали необходимое вли-

вание. Именно здесь таилась подлинная опасность, так как сама борьба с

чумой делала борцов особенно уязвимыми для заражения. В сущности, они

ставили ставку на случай, а случай он и есть случай.

И все же в городе оставался один человек, который не выглядел ни ус-

талым, ни унылым и скорее даже являл собой олицетворенный образ до-

вольства. И человеком этим был Коттар. Он по-прежнему держался в сторо-

не, но отношений с людьми не порывал. Особенно он привязался к Тарру и

при первой же возможности, когда тот бывал свободен от своих обязаннос-

тей, старался его повидать, потому что, с одной стороны, Тарру находился