|
Итак, в сентябре сорок третьего вы погибли. Но в том же сентябре наша агентурная разведка, следившая за всеми мало- мальски способными офицерами вашего отдела, ничего, вероятно, не зная о вашей гибели, докладывала, что оберштурмфюрер Блюммен из “отдела Зеро” замечен в Берне на “Площади цветов”, разговаривающим с девушкой. Девушка по описанию похожа на Елену Спарроу. Это, в свою очередь, подтвердила и Елена Спарроу, которую обвиняли в знакомстве с оберштурмфюрером Блюмменом, так же, как и оберштурмфюрера Блюммена в свой время обвиняли в знакомстве с Еленой Спарроу. Поэтому вполне естественно, что Елена Спарроу, не без оснований опасаясь неприятностей, весьма сдержанно, если не сказать большего, говорила о своих отношениях с вами. Но она без колебаний заявила, что её семья выехала из Германии сразу после событий “хрустальной ночи”, то есть в тридцать восьмом году, приняв швейцарское подданство. Это, конечно, могло быть инструкцией, данной Елене Спарроу оберштурмфюрером Блюмменом, если бы сам Блюммен не был расстрелян. Мы запросили Швейцарию и получили ответ: “Да, семья Спарроу жила там с тридцать восьмого до сорок третьего года. Родители Елены Спарроу уехали в Южную Америку, а она сама — в Италию”. Можно ли сопоставить такие вещи: вы хотите вывезти семью Спарроу в тридцать восьмом году, у вас ничего не получается, но тем не менее вся семья вашей возлюбленной появляется в Швейцарии и в концлагере Маутхаузен одновременно. Вы хотели сделать то же самое в сорок третьем. В результате вы и Елена Спарроу гибнете и, тем не менее, встречаетесь, как было задумано, на “Площади цветов” в Берне. Причём вы, один из участников этой встречи, ничего о ней не помните, а Елена Спарроу помнит о ней и, мало того... Да, кстати, Блюммен, вы сами ничего странного не замечали в Елене Спарроу? Я хочу сказать — чего-то необычного? — Нет, — задумался Блюммен. — Пожалуй, нет, если не считать того, что её иногда охватывали какие-то непонятные приступы слабости, которым врачи так и не смогли найти объяснение. — Хорошо, — сказал я, — оставим эту чертовщину. Значит, по замыслу операции “Гебенхайт” золото должно было быть спрятано в катакомбах? — Да, — ответил Блюммен, — но скажите, наконец... — Минутку, — прервал я его. — А запасной вариант? — Запасной вариант предусматривал, что Лозер будет действовать по обстановке. Возможно, позже и было придумано что-то новое, но я этого не знаю. Он замолчал, потом, видимо, пересилив себя, снова спросил: — Разрешите вопрос, господин майор? — Говорите. — Я увижу снова Елену? — 99 —
|