В центре чертовщины

— Да, — ответил он и шёпотом добавил, — Елена...

— Хорошо, — согласился я. — Вы упорно не хотите сказать правду. Мне придётся напомнить вам несколько фактов. Вы видите в моих руках папку. Это ваше личное дело, Блюммен, которое ваши коллеги с Принцальбертштрассе почему-то не уничтожили. Вы, наверное, давно не видели своего личного дела, если вообще когда-нибудь видели. А между тем, оно любопытно. Послушайте, чем вы занимались в сорок третьем году. “Участие в разработке операции “Гебенхайт”. Тут, вроде, всё ясно. Далее. “Участие в акции “Менестрель”. Пропал без вести в сентябре сорок третьего года”. Итак, оберштурмфюрер Блюммен пропал без вести в сентябре сорок третьего года. А вы говорите, что были посланы в Ирландию. Не могли бы вы несколько разъяснить?

— Я не знал, что такие записи сделаны в моём личном деле, — снова совершенно спокойно ответил Блюммен. — Но если это так, то всё вполне объяснимо. Моё задание в Ирландии было очень секретно, и, вероятно, предполагая, что разведка союзников имеет доступ к личным делам сотрудников имперской безопасности, её просто пытались сбить с толку. Такой способ часто практиковался.

— В чём заключалась суть вашего задания в Ирландии?

— Я находился при нашем посольстве и должен был обработать всю информацию, поступившую об операции “Оверлорд”. Я имел дипломатический паспорт, разумеется, на чужое имя.

— Ну, это не ахти уж какое секретное задание, — возразил я, — чтобы разводить такие предосторожности.

— Я бы этого не сказал, — покачал головой Блюммен. — От успеха вашей операции “Оверлорд” зависел исход войны.

— Но вы же сами заявили, Блюммен, что исход войны всем был уже ясен в сорок втором году.

— Он был ясен мне, но не так ясен фюреру и его окружению.

— Вы знаете, Блюммен, — заметил я, — я начинаю склоняться к очень интересной мысли.

Он вопросительно посмотрел на меня.

— Мне кажется, — продолжал я, — что вы просто дезертировали в сентябре сорок третьего года. А все ваши дальнейшие рассказы — просто сказки и не более. Ни в какой Ирландии вы не были, это установлено достаточно точно.

Точно это, конечно, не было установлено, но и ничем, кроме слов самого Блюммена, и не подтверждалось.

— Ну, уж поверьте мне, господин майор, — ответил он, — если бы я дезертировал в сорок третьем году, то не сидел бы сейчас перед вами. У меня было бы достаточно времени, чтобы скрыться.

— У вас и так было достаточно времени, — не согласился я. — Вас арестовали через год после окончания войны и почти через два года после взятия Парижа нашими войсками. У вас было время, однако, вы им не воспользовались. Вместо того, чтобы по примеру большинства ваших коллег удрать в Аргентину или куда-то подальше, вы отсиживались в Сен-Жерменском аббатстве под Парижем, где и были схвачены нашей контрразведкой. При этом так запугали бедных монахов, что они даже не могли толком объяснить, кто вы такой и как попали в аббатство.