В центре чертовщины

Я ударил его по щеке. Он смолк, голова его упала на грудь. Я приподнял его голову за подбородок и выплеснул в лицо стакан воды, потом второй. Аббат открыл глаза.

— Повторите, что вы сказали о грузовиках Лозера.

— Они там же, где и ваша девушка, — прохрипел аббат. — Они в аду, в огне. Золото — это же любимый металл дьявола. Он породил его, он пользуется им и иногда даёт его в долг людям.

— Где именно бездна поглотила колонну?

Аббат взмахнул руками:

— Не спрашивайте меня. Я не хочу... Я боюсь...

— Отвечайте, чёрт бы вас побрал, или я найду способ вас заставить, — с ужасающей быстротой я терял терпение.

— На горной дороге, при сходе с шоссе, — прошептал аббат, падая на колени и снова закрывая лицо руками.

— Откуда вы знаете?

— Я видел всё сам. Я был в ту ночь в горах. Я возвращался от умирающего и видел всё.

— Вы сами ходите к умирающим?

—Да, не часто, но иногда. В ту ночь из-за появления Елены я хотел куда-нибудь уйти.

— Как это выглядело?

— Вспышка. Яркая вспышка, и земля разверзлась. Вся колонна была поглощена за минуту.

— Почему вы раньше не сказали об этом?

— Я говорил. — аббат не отнимал рук от лица. — Я говорил, но никто не слушал. Считали, что я рехнулся.

— Был ли туман в ту ночь?

— Не помню. Я был страшно потрясён. Сначала появление Елены, потом это...

— А наши военнопленные? Кто поглотил их?

— Клянусь, я не знаю, майор.

— Не знаете? — переспросил я, но вдруг заметил, что глаза его расширились, и он с ужасом смотрит поверх моего плеча.

— Смерть! Смерть! — вдруг закричал он и повалился на пол.

Выхватив из кобуры пистолет, я резко повернулся. Никого не было. В кабинет влетел часовой.

— Вы меня звали, сэр? — остановился он, поражённый моим видом и зажатым в руке пистолетом.

Я сунул кольт в кобуру.

— Займитесь им, — указал я на распластанное тело аббата.

Часовой склонился над аббатом.

— Он мёртв, сэр. Вы трахнули его пистолетом по лбу, сэр?

Я промолчал. Скорее, он трахнул меня по лбу, а не я его.

"Может быть, это спорт, — вдруг подумал я. — Вот так, как умер аббат, как умирают тысячи — это просто работа смерти. А вот привести в ад живого — это искусство. Элен попала в ад живой. Если бы она могла вернуться, вот было бы разговоров!” Я невольно улыбнулся.

В кабинет вошли ещё несколько солдат и Солдмен. Кто-то уже сделал импровизированные носилки. Сержант пощипал бородку.

— Вы правильно сделали, что прикончили этого старого негодяя, сэр.

— Я не убивал его, Солдмен. — “Хотя, в принципе...” — мелькнуло у меня в голове.

Солдмен понимающе улыбнулся.

— Конечно, он загнулся сам. Именно это я и хотел сказать.