В центре чертовщины

Лофту не требовалось отвечать, это означало просто, что диспетчер был занят другим самолётом. Лофт обернулся ко второму пилоту Стокстиллу и дал знак выпустить шасси.

— Давай, выбрасывай, — пошутил он.

Самолёт загудел и завибрировал, когда массивные шасси начали выдвигаться под днищем машины. Затем снова раздался голос Лофта:

— Майами, вышка, вы слышите “Истерн” четыре-ноль-один? Только что развернулись на конечную.

— “Истерн” четыре-ноль-один, тяжёлый. Продолжайте заходить на девятую, влево.

“Тяжёлый” означало, что самолёт принадлежал к классу больших реактивных машин. Диспетчер пункта подхода передал самолёт командной вышке для корректировки снижения и посадки. Лофт подтвердил:

— Продолжаю посадку. Всё в порядке.

Затем последовала окончательная проверка. Вот диалог между бортинженером Доном Репо и командиром Лофтом: Репо:

— Даю зажигание. Не курить!

— Есть.

— Тормозная система?..

— О’кей, — подтвердил Лофт.

— Радиолокатор?..

— В норме.

— Панели гидросистемы?..

— Проверил.

Стокстилл в кресле второго пилота отмечал вслух скорость снижения: — Тридцать пять, тридцать три...

Лофт, оглядев приборы, повернулся к Стокстиллу. На приборной панели горели только две из трёх зелёных сигнальный ламп, означающих выпуск шасси.

— Берт, — спросил он, — рычаг шасси включён?

Репо, не отрывая глаз от приборов, доложил:

— Клапаны отбора воздуха у двигателя открыты.

Снова наступила тишина, потом — короткий обмен репликами, и Стокстилл произнёс:

— Нет носового шасси.

— Придётся снова их убрать, — приказал Лофт. — Чёрт бы их побрал!

Раздалась сирена, предупреждающая о положении закрылков.

— Попробую выпустить их ещё раз, — сказал Лофт.

Стокстилл кивнул. Через несколько секунд сработала сигнализация заданной высоты. С носовым шасси было что-то неладно.

— Сказать им, что мы дадим ещё круг? — спросил Стокстилл.

Самолет находился на высоте 1500 футов, постепенно снижаясь до 1000. Сигнализацию откорректировали. Для тревоги пока не было причин. Шасси можно было выпустить не только под гидравлическим давлением, но и вручную, в процессе свободного падения, когда поток воздуха помогает закрыть замки. Лофт снова связался по радио с аэродромом:

— Эй, вышка. Это “Истерн” четыре-ноль-один. Похоже, нам придётся сделать ещё кружок. У нас не горит сигнал носового шасси.

Диспетчер немедленно отозвался:

— “Истерн” четыре-ноль-один, тяжёлый. Вас понял. Идите вверх. Прямо на две тысячи. Передаю вас обратно пункту подхода, один-двадцать-восемь-шесть.

Лофт переключил радиоканал, потому что самолёт снова оказался в зоне подхода.