И если пастух с радостной улыбкой во всю щеку, ещё издали заметив трепетную позу хозяйки, закричит, чтобы и соседка слышала: „Настя, твоя Варька первая прямо с утра так приняла, что аж присела и еле устояла, думали, упадёт. Правда, видно от волнения, долго не паслась, но потом оклемалась и начала бегать и прыгать, да так, что пришлось ей ноги путами связать: ещё утонет!” Женщина при этом так радовалась, что бросалась обнимать и целовать пастуха, будто это именно он, а не бык, принёс радость не столько корове, сколько ей. Она тут же накидывала на себя красный платок и обегала всех соседей: „Моя уже понесла, сам Гордей сосватал, сказал, что до упаду!” Ставили на стол, мужчины степенно обсуждали происшествие, а женщины лукаво озоровали станом, как невесты. Осенью оказалось, что яловой осталась только одна корова. В прошлые года непокрытыми были до десятка коров. Такой успех давался настойчивым трудом. Приходилось постоянно тасовать стадо, чтобы собрать в одном месте холостячек и к ним подогнать быка. А тому это соседство редко было в радость. Ещё бы! На одного производителя приходилось более сотни молодок, да каждую надо для надёжности притоптать хотя бы пару раз. К тому же бык часто влюблялся в нескольких из коров, составлял из них гарем, устанавливал с ними особо доверительные отношения и отнять его от приятного окружения было весьма непросто. Даже если такое удавалось, бык обижался, демонстративно не замечал манящие позы и тогда для соблазна в ход пускались уловки, которым научили опытные женщины. Но здесь их раскрывать не следует. Пропавших животных не было совсем. И только один случай убегания. Как-то не досчитались молодой тёлки. Пастухи всю ночь прочёсывали лес и ближние поля – никаких следов. Уже под утро Гордеев решил заглянуть в ольховый массив и только развёл ветки руками, как глаза в глаза встретился с волком. Он сидел на хвосте совершенно спокойно и, кажется, ждал эту встречу. Гордеев застыл на месте. Волк не двигался. Так продолжалось долго, пока, наконец, Гордеев попытался дотянуться до ножа. Волк зарычал, поднял шерсть и встал. Толя замер, а волк сел в прежнюю позу. Стало ясно: надо двигаться незаметно. Когда оторопь несколько улеглась, удалось сделать крошечный шаг спиной к лесу, а глазами всё ещё отслеживая зверя. На каком-то из шагов нога запуталась в траве, и Толя упал. Похоже, что с перепугу он не понял: волк на него прыгнул или сам упал, но когда очнулся, волка не было рядом, а он лежал в болотной жиже. Два дня после этого проспал мертвецким сном, а когда пришёл на пастбище, увидел, как из лесу уже вдвоём волки гонят тёлку в стадо. В благодарность пастухи положили им по курице. Приняли! Завязалась дружба. Волки не пускали коров в лес, а пастухи их угощали. — 52 —
|