Пучина людская

Возмущённые люди столпились возле конторы. Вызвали председателя. Толпа на него: „В селе порядка нет, начальство зря на нашей шее сидит, пастухов и тех не способно найти, а скоро от бескормицы начнётся падёж, болото до сих пор не огородили, траву негде косить, кормов нет, молока стало мало, развёрстку нечем платить ... !” Казалось, что стоит только вы­сказать горести вслух да ещё руководителю в лицо, как тут же всё наладится, устранится и можно будет дальше плыть на авось, как плыли раньше. Но тут встал Ефим Кондратьевич, многолетний уважаемый голова колхоза. Его тихая речь всем была слышна: „На прошлой сходке вы сами назначили паёк пастухам, на который и кота не прокормить. Ваша скупость сделала невыгодным пастуший заработок. Ну с какой стати бегать даром за каждой тёлкой, если их такая уйма, а пользы пастуху никакой. Тощий Павел погнался за прониной Фёклой, да, видать, по слабости оступился и вместо кочки прыгнул ми­мо, вот теперь нет ни Павла, ни коровы. Кто же после этого согласиться взяться за обидную работу? Вот моё слово: ваши коровы, вам платить и вам выбирать себе пастухов!”

Люди притихли. Стали напрягаться: что бы такое напере­кор Ефиму бросить. Пауза растянулась и напряглась, но возра­зить было нечего. Наконец вспомнили о Кольке и Петьке: бу­дете пасти? Те – ни за что! Пока не будет третьего пастуха и пайк?, как у соседей, за кнут не возьмёмся. Сначала показалось дело простым: всего-то и надо в селе подыскать пастуха. Всей толпой стали предлагать кандидатуры и тут же всей толпой отвергать их. Тот занят в колхозе, тот еле тянет своё хозяйст­во, тот стар, тот мал, тот хворает, тот на полную луну в запой идёт, тот развёлся с женой, тот на базаре торгует, значит, обес­печенный, у того глаз плохой и коров изведёт, у того своей коровы нет и потому глядеть за чужими не сможет, тот боит­ся грозы, тот увлекается книгами, картами и художеством, тот и без того выбился в люди: из лозы плетёт корзины, тот лен­тяй, тот умный, тот в президиуме сидит, тот жадный ...

Уже пошли перечислять селян по очередному кругу, но желанный образ так и не проявился. На грани отчаяния, что и завтрашний день коровы по сараям будут голодные мычать, снова вспомнили о Гордееве. Послали за ним, но тот ушёл на пахоту. Разыскали, пригласили – яростный отказ. Отпала по­следняя возможность справиться вроде бы с простым делом.