Пучина людская

Если пахарь не сумеет разгадать лошадиные хитрости, не быть ему пахарем. Конь на каждую устранённую уловку изо­бретает всё новые и новые подвохи и создаёт ситуацию не­возможности совместной работы. И если человек растеряется, покажет слабинку или пожалеет трудягу, то ... пропадёт весен­ний посевной день, а пахарь навсегда лишится авторитета не только среди односельчан, но и во мнении лошадей. Они, ло­шади, сколько бы их потом не прошло через общение с не­удачником, до предела измотают неумеху и откажутся подчи­няться существу, недостойному их уважения.

Нет каких-либо окончательных правил установления от­ношений с лошадью. Каждый пахарь вынужден входить в ав­торитет к животному всё вновь при очередной совместной работе. В одних случаях это даётся легко, если человек про­никнется вниманием к партнёру, например, побеседовав с ним или угостив кусочком сахара, хлеба или варёной картофели­ной. По тому, как будет принят дар, уже можно судить о пред­стоящих отношениях: станет ли лошадь помогать человеку, а человек – лошади или же между ними установится нервный напряг. При плохом настроении коня работу лучше не начи­нать, ибо сделано будет мало, а сил потраченных много. Тогда животное следует накормить и напоить, дать чуть отдохнуть и только тогда опробовать его в борозде. Если и после этого ему вздумается выдёргивать плуг из почвы, запутывать вожжи и переступать ногами через отосы, тогда ему полагается для начала щадящий удар плёткой по крупу. Часто такого преду­преждения бывает достаточно, чтобы обозначить взаимное понимание отношений. Если же конь покажет строптивость, наказание ужесточится. Обычно слаженность в работе насту­пает после второго напоминания коню, кто всё же на пахоте главный. Тогда пахота превращается в удовольствие: лошадь размеренно шагает по кромке борозды, не удаляясь от неё и не затаптывая её вместе с посевным материалом, плуг легко врезается в почву на посевную глубину и управлять им мож­но даже мизинцем, работа идёт спокойно и почти медленно, а вспаханного оказывается больше, на огороде нет крика и ру­гани, а втянувшись в посев довольные крестьяне затягивают песню, её подхватывают соседи, и скоро пахота превращается в праздник. Больше людей радуются кони. Их уши направ­ляются на звуки, в походке появляется сноровка, слышится одобрительное фырчание и даже отмашка хвостом совпадает с песенным мотивом. После работы лошадям положен корм, конюхам на бригаде – гостинец за понимание дела, а людям – радостное ощущение важности своей жизненной правильности.