Пучина людская

Прошло время и кое-какая будка появилась на отведенном месте. И только было творцы вознамерились объявить о готов­ности к пробному запуску, как ветеринар перебил их триумф. Оказывается, по его исчислению на тот день по графику выпа­дала случка кобыл. Это событие будоражило всё село, его ожи­дали, к нему готовились и надоедали советами Ивану Копылу какую именно кобылу поженить с каким жеребцом. Приводи­лись подтверждения вроде: а ты помнишь пегую Маруську, что была под вороным Султаном? Коль ты ещё не выжил из ума, то должон сказать, что от них пошёл жеребёнок весь в буланых яблоках. Так и нашу чубарую Дуньку надо отдать гнедому Ворону, а дети пойдут рыжими: они самые тягловые.

Судачили у ворот, обсуждали по пути на работу, за обе­дом, везде, где собиралось хоть несколько человек. И везде по­лучалась нехватка жеребцов на всех кобыл, а кобылы по масти не подходили к жеребцам, чтоб получить рыжих жеребят. Не спасал даже обмен жеребцами с соседними сёлами, т.к. везде они были перегружены и каждая бригада ревниво сберегала масть своих коней. Так, не придя к единодушию, народ стол­пился в центре двора. По этому случаю даже полевые работы отменили: люди вознамерились случку отметить праздником.

Селяне толпились, собирались группами, говорили о насущ­ном и постоянно поглядывали на ворота конюшни: какая же первая пара? Похоже, что Иван Копыл умышленно нагнетал страсть ожидания для придания особого веса своей персоне. И когда начался ропот и появилась угроза потери интереса к зрелищу, ворота вдруг открылись и под уздечку Иван вывел чагровую Зорьку. Толпа стихла, все принялись рассматривать давно знакомую кобылу будто видят её впервые. Ещё бы! Это раньше она была тягловой силой, а сейчас она станет ... её сде­лают ... она зачнёт ... женская половина собравшихся пришла в волнение. Мужская часть любопытных пока равнодушно на­блюдала, как Иван привязывает оброть к скобе и накладывает п?ты на ноги. Он с этим управился быстро, стал рядом с Зорь­кой в готовности встретить жеребца. Но того всё нет и нет. Не только люди – кобыла уже начала нервничать. Она перестала жевать сено, попробовала снять путы, заржала и с вызовом по­смотрела на ворота конюшни. А жеребца-то всё нет! И только некоторым сельчанам, которые сумели заглянуть за приоткры­тые ворота, было видно, что сам старший конюх стоит за ни­ми и держит под уздцы рыжего Буяна. Стоит, держит и ждёт. Первыми не выдержали женщины: „Андрей, сукин ты сын, не мучь девку, выводи!” Даже при неслыханной дерзости, когда его обозвали всего лишь по имени, не повеличав по отчеству, конюх не тронулся с места. Но он отметил, что замысел его удался, что люди смотрят в то место, откуда появится ... нет, не жеребец, а лично он сам, хотя и с жеребцом. Ну, ежели народ созрел, так и быть: он выйдет! Через щель в воротах незаметно дал отмашку помощнику, что, мол, всё – открывай.