Хрестоматия по нейропсихологии

Противоречие между его общей установкой — по­нять сознание как продукт взаимодействия человека с окружающим миром — и теми частными положения­ми, которые вытекали из его исследований развития понятий у ребенка, представлялось Л.С.Выготскому противоречием, которое должно найти свое разреше­ние на следующем, уже вырисовывающемся этапе. Поэтому в трудах Л.С.Выготского сохранилось это про­тиворечие; оно видно и на страницах его посмертно вышедшей книги «Мышление и речь». Тот отрыв созна­ния от реальной жизни личности и то интеллектуали-стическое понимание самого сознания, которые породили это, представлялись самому автору лишь как результат недоработанности одной из сторон разви­вавшейся теории. Эту недоработанность он видел в отвлечении от проблемы связи аффекта и интеллекта. Поэтому он со всей остротой теоретически ставил эту проблему перед читателем — и в самом начале, и в самом конце своей книги.

«Отрыв интеллектуальной стороны нашего созна­ния от его эффективно-волевой стороны представляет один из основных и коренных пороков всей традици­онной психологии», — писал Л.С.Выготский. — «Мыш­ление при этом неизбежно превращается в автономное течение себя мыслящих мыслей, оно отрывается от всей полноты живой жизни».

«Мысль — не последняя инстанция. Сама мысль рождается не из другой мысли, а из мотивирующей сферы нашего сознания, которая охватывает наши влечения и потребности, наши интересы и побуж­дения, наши аффекты и эмоции. За мыслью стоит аффективная и волевая тенденция. Только она мо­жет дать ответ на последнее «почему» в анализе мыш­ления».

Л.С.Выготский не успел развить этих последних сформулированных им положений. Мы знаем только, что проблему исследования роли аффекта он ставил в плане дальнейшего расширения психологической ха­рактеристики значения как «единицы сознания».

Центральный вопрос, который возникает в свя­зи с этими последними мыслями Л.С.Выготского, состоит в том, ведет ли действительно намеченный в них путь к преодолению указанного выше проти­воречия и к возможности последовательно реализо­вать в психологии положение о сознании как о продукте жизни человека в обществе, отражении его реального бытия?

Конечно, аффективные явления — эмоции, чувства, влечения — порождаются процессами, осуществляющими взаимодействие человека с дейст­вительностью, и они непосредственно выражают жизненный смысл этих процессов. Поэтому-то изу­чение аффектов и представлялось Л.С.Выготскому ключом к пониманию детерминации сознания ус­ловиями и развитием жизни человека. Однако здесь возникает новая, и на этот раз едва ли преодолимая трудность. Дело в том, что эффектные процессы, в свою очередь, зависят от того, как преломляется в голове человека то, что их вызывает, т.е. опять-таки от системы значений, образующих сознание. Таким образом, и на этом пути опасность замыкания пси­хологического исследования в «круге сознания» от­нюдь не устранялась. Нельзя поэтому не видеть, что даже и в перспективе та сложнейшая психологичес­кая проблема, которой Л.С.Выготский посвятил свои исследования, осталась им нерешенной. Но нельзя не видеть и другого — того, что в теоретическом отношении исследования Л.С.Выготского значитель­но продвинули психологическое изучение сознания вперед, оставив далеко позади себя сделанное в этом направлении прежней психологией. Вот почему мы думаем, что никакое психологическое исследование сознания не может сейчас пройти мимо работ Л.С.Выготского, не может не задуматься над прой­денным им путем.