История нравов России. Восток или Запад?

Особенностью Павла I было то, что его поведение (как и принятие решений) было непредсказуемым, оно не поддава­лось никаким попыткам усмотреть здесь какие-либо причин­но-следственные связи. Тогда-то и проявилась любопытная закономерность социальной психологии - вначале напуган­ные люди стали веселиться (терять им ведь было все равно нечего). «Современники рассказывают, - пишет В.О.Клю­чевский, - что не только на частных, но и на придворных балах никогда так не веселились и не дурачились, как. в последние месяцы царствования Павла» (120, 235).

Действительно, по распоряжению императора было вы­строено за весьма короткое время здание Михайловского замка из гранита, кирпича, облицованного мрамором, где крыша была из чистой меди, подоконники мраморные, оби­тые деревом стены покоев украшены прекрасными картина­ми. Саксонский посланник при дворе Павла I так характе­ризовал архитектуру этого дворца, внушающую трепет: «У дворца было имя архангела и краски любовницы» (311, 72). По преданию, фаворитка Павла I княгиня А.Гагарина яви­лась однажды при дворе в перчатках красноватого цвета. В этом дворце императору было суждено прожить 40 дней пе­ред убийством его знатными заговорщиками. И если восшест­вие на престол Павла I воспринималось как вторжение су­постата, то его смерти радовались, подобно изгнанию непри­ятеля (восторг этот проявляло преимущественно дворянст­во). Моментально изменилась мода в одежде, прическах и экипажах: произошел как бы возврат к екатерининским вре­менам; общество испытывало ребяческую радость, ибо было покончено с милитаризованным придворным бытом и управ­лением империей.

По воцарении Александр I, выросший в атмосфере при­дворных интриг, роль императрицы в большом дворе остав­ляет за матерью, а не женой. Вся его личность с ее неуловимостью и неустойчивостью в отношении к придворным и вельможам, которыми он пользовался для достижения своих целей, сформировалась под влиянием петербургского и гат­чинского дворов. Внешний блеск двора, его условная вели­чественность и салонное изящество, доведенное до уровня художественной картинности, не могли скрыть от него край­нюю распущенность нравов, разгул мелких интриг и корыст­ных происков, низость характеров и отношений, цинизм хищений и произвола. А.Е.Пресняков пишет: «Он видел императрицу окруженной «людьми, которых не желал бы иметь у себя и лакеями», а в их руках - власть над обшир­ной империей...» (212, 152). Позднее, при восшествии на престол, Александр I объявит в манифесте намерение, даже «обязанность управлять по законам и по сердцу Екатерины Великой». Подписывая этот манифест, он подчинялся и сте­реотипам екатерининской эпохи, и условиям момента реак­ции против павловских «новшеств». Однако император-кра­савец был глубоко убежден, что двор его бабки с присущим ему французским ветрогонством, интриганством и порока­ми, в том числе и азартными играми, испортил воспитание во всей империи. Его симпатии находились на стороне гат­чинского двора с характерными для него прусской дисцип­линой и немецкими нравами[4].