История нравов России. Восток или Запад?

Согласно прадедовским обычаям, на обед купец шел домой, затворив лавку; после обеда он укладывался спать - в то вре­мя после обеда спали все, начиная от вельможи и кончая улич­ной чернью, отдыхавшей прямо на улицах. Когда темнело, купец запирал лавку и, помолившись, шел домой. Так как торговая жизнь отличалась однообразием, то развлечением служила игра с приятелями в шашки на пиво. В игре, как и в торговле, выиг­рыш достигался не столько знанием, сколько хитростью, уме­нием воспользоваться оплошностью партнера. Купец всегда любил выпить, ему мало было семейных празднеств (именин, родин, крестин), такую возможность давала игра в шашки, а также еженедельное посещение бани. Летом на праздники куп­цы с друзьями выезжали за город с пирогами, самоварами и водкой Зимние удовольствия сводились к катанью с гор, зре­лищу кулачных боев и медвежьей травле. Купеческие жены не играли в шашки и пива не пили, однако хозяйка дома отводи­ла свою гостью потихоньку в спальню и там подносила ей тай­но по чарочке, пока та не напивалась допьяна. Приказчики подражали своим хозяевам, различие состояло в том, что они напивались допьяна под игру одного из товарищей на гуслях.

Купец XVIII века носил русское платье, ходил «при бо­роде», жил в деревянном доме; «вид его был смирный, бого-боязливый, почитал он после Бога власть, поставленную от Бога, стоял почтительно за прилавком, снявши шапку пред благородною полицией, боялся военных, чиновников, целый век обдергивался, суетился» (220, 340). Он был главой семьи, все подчинялись ему; жену и детей он держал в черном теле и божьем страхе, обучал сына торговому делу, чтобы тот умел твердо читать, писать и проворно считать на счетах. И когда умирал отец семейства, то его хоронили в дубовой колоде по религиозному обряду.

После смерти старика-купца оставался обычно значитель­ный капитал, его наследник старался одеться по-европейс­ки, хотя и своеобразно: носил длинный сюртук, вправляя брюки в сапоги, и брил бороду, и возводил огромный камен­ный дом. Ведь среди высших слоев горожан престиж владе­ния каменным домом был чрезвычайно высок, к тому же это свидетельствовало о финансовом благополучии его владель­ца. В этом смысле показателен пример купца И.А.Толчено-ва, много лет бывшего бургомистром г. Дмитрова в послед­ней четверти XVIII столетия. На месте старого двора богато­го горожанина с деревянными и каменными постройками, с приспособлениями для сушки снопов и приготовления соло­да был выстроен вполне современный для той эпохи особняк в два этажа, а со двора - с антресолями (т. е. в три этажа), с фронтонами и иными новшествами. При доме заведен «ре­гулярный» сад с садовником, построены оранжерея и тепли­ца «для ранних огурцей», высажено до 70 фруктовых де­ревьев, в том числе померанцевых, лавровых, лимонных, пер­сиковых. Для различного рода приемов была закуплена фар­форовая посуда; в роскошной зале своего особняка бурго­мистр устраивал приемы для местного купечества и духовен­ства (221, 85 - 86). Такого типа дома строились для зажи­точных горожан - дворян и богатых купцов, причем следует отметить, что в то время особенно богатых купцов было не­много, ибо богатыми были придворные и высшие сановники. Со вступлением России на путь капитализма, отмечает П.А.Бурышкин в своей книге «Москва купеческая», «намети­лось появление «новых» купцов, образовавших ядро корен­ной московской буржуазии» (35, 18). Это ядро формирова­лось в конце XVIII - начале XIX века преимущественно из крестьян, так сложилась элита московского торгово-промыш­ленного мира: династии Морозовых, Прохоровых, Рябушин-ских, Бахрушиных, Коноваловых, Коншиных, Третьяковых. Представители элиты, «аристократия капитала» старалась перенять образ жизни привилегированного сословия -дво­рянства. За ними тянулись и купцы победнее, о чем идет речь в «Очерках московской жизни» П.Вистенгофа.