История нравов России. Восток или Запад?

Раскол имел не только конфессиональные, но и социальные причины, т. е. за никоновской реформой стоят вполне ре­альные общественные интересы различных групп. Ведь ста­рообрядцы отвергали «самодержавство» царя в церков­ных делах, обожествление фигуры монарха, падение роли епископства. В «порче» нравов духовенства, в социальном неблагополучии, в утеснении «малых людей», в западном влиянии они видели «знамения прихода Антихриста», о чем ярко свидетельствуют сочинения протопопа Аввакума и ис­торические произведения Д.Мордовцева «За чьи грехи?» и «Великий раскол» (88, 172). Обостренное ожидание эсхато­логических событий питало и поддерживало раскольников в тюрьмах и на кострах.

Патриарху Никону противостоял протопоп Аввакум, ду­ховный вождь старообрядчества, причем споры и диспуты между их сторонниками отнюдь не были чисто теоретичес­кими упражнениями. Они повлекли за собой реальные тра­гические последствия - массовые самосожжения. Старове­ры не только шли на плаху, но и принимали «огненное кре­щение» - самосожжение, т. е. принимали мученический ве­нец во имя «старой веры», что было единственным способом спасти свою душу. Нужно иметь в виду, что самосожжение не было просто актом добровольной смерти, его благослав-лял обычно старообрядческий пророк и оно выступало та­ким образом в качестве религиозного священнодействия.:

Смысл этого фанатического священнодействия можно понять, только обратившись к основной идее крестьянской реформации, согласно которой мир представляет собой цар­ство торжествующего зла и скверны. Мир раздвоился, с од­ной стороны, антихрист, с другой - гонимые им верные, чье спасение состоит в окончательном очищении от всего злого. Однако в силу того, что весь мир подвержен злой порче, верный несет в себе частицу этого зла, поэтому необ­ходимо очиститься от греха, искупить его.

И эти акты искупления осуществились в форме самосожже­ния, которое продолжалось в течение нескольких десятилетий XVII века (в них погибло около 9000 человек), в XVIII сто­летии, особенно во времена бироновщины, причем число жертв оказалось еще большим (182, 175). Понятно, что са­мосожжение было уделом крайних фанатиков, основная же масса приверженцев старой веры ограничилась такой «мяг­кой» формой фанатизма, как бегство от мира в лесные пус­тыни. «Вне лесов ныне царство антихристово», - говорили бежавшие староверы; само же бегство представляло, по сути своей, колонизацию девственных лесных чащ нижегородского Заволжья, Приуралья и Зауралья и пр. Соответственно вы­рабатывался характер старообрядцев с его чертами суровос­ти, строгости и решительности, а также сохранялись в чис­тоте нравы старины (не пить, табака не курить, не развратничать) и высокая духовность.