|
Следствием этого является прежде всего то, чт<| говоря строго, практически не существует чисто логич« ских открытий. Вмешательство бессознательного необх^ димо по крайней мере для того, чтобы стать отпрай ным пунктом логической работы. С этой оговоркой, мы немедленно замечаем, чт процессы, аналогичные только что описанным, Morj протекать различно в разного типа умах: А) более или менее глубоко в бессо^ нательном. Так как мы знаем, что в бессознател^ ном должны существовать различные уровни, некот^ рые из которых находятся совсем близко к сознании а другие лежат более или менее глубоко, то ясно, что" уровни, где встречаются и комбинируются идеи, могут быть либо глубокими, либо, напротив, поверхностными; поэтому есть основания считать, что с этой точки зрения каждый ум ведет себя по-своему. Совершенно естественно говорить об уме более интуитивном, когда зона комбинирования идей находится глубоко, и об уме логическом, если эта зона расположена достаточно поверхностно. Такой способ рассматривать различие мне кажется наиболее соответствующим существу вопроса. Если эта зона глубока, то результаты будет труднее довести до сведения сознания, и вероятно, что ум будет иметь тенденцию делать это лишь тогда, когда это строго необходимо. Я охотно могу предположить, что таков был случай Эрмита, который никогда не опускал ни одного существенного элемента в результатах своих раздумий, так что его методы были вполне корректны 106 и строги, но при этом не оставалось ни малейшего следа способа, который его к ним привел. Может произойти обратное: умы могут быть устроены таким образом, что идеи, выработанные в недрах бессознательного, тем не менее полностью доходят до сознания. Я мог бы охотно представить себе это в случае Пуанкаре, идеи которого, хотя и могли быть рождены достаточно глубокой интуицией, обычно казались проделавшими совершенно естественный путь. Как видно, можно казаться логиком при формулировке своих идей, но после того, как эти идеи были открыты путем интуиции '. Б) Мысль более или менее узко направленная: мы видели, что выброс атомов Пуанкаре — образование идей, говоря менее метафорическим языком— может быть более или менее рассеянным. Это еще одно основание для того, чтобы у нас могло сложиться представление или об интуитивном уме (в случае, когда рассеивание велико), или об уме логическом (в противоположном случае); и это второе основание может, априори по крайней мере, не иметь никакого отношения к первому: угол, в котором заключена мысль, может быть различным, но независимо от того, насколько глубок слой бессознательного, в котором эта мысль развивается. Априори мы не знаем, есть ли связь между этими двумя видами «интуитивных тенденций», но один пример (пример Галуа, как мы увидим дальше) нам покажет, что они действительно независимы. — 83 —
|