Оккультная философия

Египетский Сфинкс загадывал загадки, а Эдип разгадывал их; но теперь буддистский Сфинкс го­ворит строгим языком факта, и Эдип XIX столетия чувствует себя совершенно сбитым с толку — воз­можно, в силу того, что «истина еще более необыч­на, чем фантазия». Поистине, книга м-ра Синнет­та стала настоящим «испытанием», только испыта­ние это — совершенно неожиданного свойства.

После всего сказанного я, пожалуй, имею право подробно рассмотреть ту недружественную критику, которой была подвергнута упомянутая книга м-ра Синнетта. Однако прежде необходимо сказать не­сколько слов об обстоятельствах ее написания, а также об источниках, из которых ее автор заимство­вал те учения, рассмотрению коих она посвящена.

После того как месье Хьюм* и Синнетт были представлены Махатмам и вступили с ними в диа­лог, они принялись задавать последним вопросы на различные темы — поначалу ради удовлетворения собственного любопытства и, возможно, для того, чтобы оценить глубину их познаний в религиозных и научных вопросах. Так что сначала они даже не помышляли о создании какой-либо целостной фи­лософской системы на основании тех скупых отве­тов, коими их удостаивали.

Сначала вопросы задавались через мадам Блават-скую, но из опасения скомпрометировать себя вступ­лением на запретную почву последняя препоручила их нашему Гуру, Махатме М.*, который просто отверг большую часть вопросов, мотивируя это тем, что отве­ты на них сообщаются только признанным чела после соответствующих посвящений, а на прочие вопросы отвечал крайне немногословно. Подобные ограниче­ния и секретность вызвали немало нареканий. Ни м-р Синнетт, ни м-р Хьюм не могли понять эту «эгоистич­ную политику», не дававшую им ничего, кроме «вы­мученных намеков на высшее тайное знание». По мнению м-ра Хьюма, «грех Учителей заключается в сокрытии от мира всех тех знаний, которыми они об­ладали...» и которыми «они обязаны поделиться...», и т.д., и т.п. Будучи высказанными публично на стра­ницах «Theosophist» (см.: сентябрь 1882, с. 324-326), эти обвинения сразу же вызвали большое недоволь­ство индусских чела, вылившееся в их «Протест», на­печатанный в том же номере нашего журнала. После долгих упрашиваний Махатма К.Х.*, не имевший никакого отношения к переданным прежде настав­лениям, пообещал предоставить м-ру Синнетту всю информацию и все пояснения, которые только поз­волят строгие правила Братства. Но даже тогда мысль о публикации пришла не сразу, и поначалу вопросы зачастую задавались совершенно бессистемно. Разу­меется, разрозненные вопросы мало способствовали созданию целостной и последовательной теории, да и ответы никак нельзя было назвать безукоризнен­ным, систематизированным и исчерпывающим ос­вещением того или иного раздела эзотерической док­трины, или тайного знания Учителей эзотеризма. Гималайские Адепты никогда не вызывались инструк­тировать какую-либо отдельную секцию Теософской Ассоциации. Один из них ясно и недвусмысленно заявил однажды Теософскому Обществу Симлы, что было бы крайне нежелательно, а то и вовсе невоз­можно прикомандировать к ним одного из адептов или даже чела высокого ранга, чтобы он непосред­ственно инструктировал это англо-индийское обще­ство. И когда впоследствии м-р Синнетт получил раз­решение на публикацию переданных ему «Фрагментов оккультной Истины» (действительно фрагментов!) информации, ему было позволено самостоятельно решать, в какой форме изложить и преподнести ту философию, которая была в них заключена. Необхо­димо также сказать несколько слов о тех материалах, на которые м-р Синнетт опирался при написании своей книги, а также о тех трудностях, с которыми ему пришлось столкнуться, прежде чем он оконча­тельно определил для себя форму своего будущего сочинения. Здесь я могу сообщить, что, помимо пи­сем, посвященных планетарной эволюции, закону кармы, сущности пребывания в дэвакхане, семи прин­ципам в человеке и другим смежным вопросам, рас­смотренным им так толково и обстоятельно, как он только мог, м-р Синнетт получил от Махатм еще не­сколько писем, или посланий, касающихся природы Пракрити и Пуруши, начала космической эволю­ции, семеричного строения проявленного Космоса, природы и эволюции зародышей первичных эле­ментов природы (махабхутов) и некоторых других разрозненных тем, связанных с физической наукой. Но все эти последние темы были изложены в полу­ченных им письмах не иначе как просто схематич­ные наброски. Что же касается подробностей и со­отношения рассматриваемых вопросов с другими, более масштабными и фундаментальными, учения­ми, то об этом Учителя даже не загадывали, посколь­ку откровения подобного рода относятся исключи­тельно к мистериям Посвящения. Вследствие всех этих строгостей и ограничений некоторые письма дошли до адресата в сильно урезанном виде, а иные стороны учения, жизненно необходимые для логи­ческой завершенности изложения, и вовсе не были отражены в книге, столь немилосердно критикуемой м-ром Э.Мейтлендом, — просто потому, что м-р Син­нетт никогда и ничего о них не слышал[80]. И все же, невзирая на скудость имеющейся информации, он предпринял попытку написать книгу, в которой по­старался передать читающей публике в целом и тео­софам в частности хотя бы приблизительно верные представления о системе эзотерической науки и фи­лософии, хранимой «великими Учителями Снежных Гор». И то, как м-р Синнетт справился с этой зада­чей, поистине удивительно, а его интеллектуальная проницательность заслуживает самой высокой по­хвалы. Но эзотерическая философия в своей полной и завершенной форме, которая только и может быть названа «системой совершенного мышления и со­вершенного образа жизни», должна не только подробно и доходчиво объяснять природу и характер первопричин Космоса, равно как и их конечных след­ствий в проявленном мире, не только отслеживать весь процесс эволюции во всех его аспектах — с са­мого начала и до наступления пралайи, но также и предоставлять всему человечеству такую систему фи­зической, интеллектуальной, моральной и духовной подготовки, которая позволяла бы людям достигать наивысшей возможной ступени развития; систему, которая включала бы в себя такой безупречный моральный кодекс и рекомендации по созданию такой совершенной политической и социальной организа­ции, которые позволили бы человечеству en masse быстро продвигаться вперед, параллельно течению прогрессирующей эволюции, к назначенной цели — достижению духовного совершенства. Такая систе­ма, когда она будет максимально усовершенствова­на, должна приобрести форму дедуктивной науки, такой же, как и все прочие научные дисциплины. И как всякая отрасль науки (если это, конечно, под­линная наука) должна использовать индуктивные методы в пору своего становления, так и эзотери­ческая наука должна придерживаться аналогичных методов на начальном этапе своего развития, це­лью которого является построение религии на под­линно научной основе. И поскольку м-р Синнетт не располагал ни знаниями, ни материалами, необ­ходимыми для создания завершенной системы эзотерической науки и философии, ему пришлось удов­летвориться доступным по своей форме изложением полезной и интересной, хотя и фрагментарной инфор­мации, предназначенной для членов Теософского Общества, а также для интеллигентной публики в целом. Эта информация включает в себя природу и направ­ленность планетарной эволюции, строение человека и некоторые смежные темы, которые, по его мнению, могли бы пролить некоторый свет, по крайней мере, на отдельные фундаментальные вопросы религиозной философии, а также подсказать, в каких направлениях заинтересованные ученики могли бы продолжить свои исследования. При этом м-р Синнетт благоразумно воздержался от включения в текст книги каких-либо категоричных заявлений, касающихся истинной при­роды первопричин, действующих в Космосе, высшего духовного принципа в человеке, самых первых этапов космической эволюции и вообще каких-либо тем, одинаково важных как для религиозной метафизики, так и для догматической теологии. Те разроз­ненные замечания из фундаментальных вопросов, которые все-таки попали в текст книги, призваны всего лишь дать читателю некоторое, пусть даже весь­ма поверхностное представление о последних, по­скольку без этого было бы просто невозможно ясно представить себе механизм действия некоторых за­конов или природу некоторых типов феноменов. Ни одно из этих замечаний не претендует на роль полномасштабного изложения той части эзотери­ческой философии, которая касается первооснов; не означают они также и того, что никакая другая трактовка в данном случае невозможна или что иной взгляд, соотносимый с другими фазами Космоса, непременно должен быть ошибочным. В истолкова­нии эзотерической философии нередко приходится брать на вооружение тот же метод, которым почти всегда пользуются, удобства ради, учителя астроно­мии, дабы разъяснить ученикам соотношение меж­ду зенитом, полюсом, экватором, эклиптикой и го­ризонтом, дать понятные определения подъема и склонения небесных тел, широты и долготы, объяс­нить смену времен года, применение сферической тригонометрии для решения астрономических проб­лем, а также многие другие явления. Данный метод заключается в рассмотрении всех этих вопросов с геоцентрической точки зрения. Утверждение, будто Земля представляет собой неподвижный центр, во­круг которого обращаются все небесные тела, конечно же, неверно, но в указанных случаях данная кон­цепция оказывается насущно необходимой, дабы изложение могло стать более простым и доходчи­вым. Далее, по достижении более высокой стадии прогресса, за основу берется гелиоцентрическая си­стема, где фиксированным центром в пространстве признается Солнце, хотя это утверждение — такое же некорректное, как и первое, так как известно, что Солнце тоже движется в Космосе. Представьте себе, что профессор астрономии, объясняя ученикам суть вышеперечисленных, сравнительно простых фе­номенов, станет учитывать все эти пространственные перемещения и начнет вычерчивать сложную кривую, отмечающую траекторию, которую описывает в про­странстве та или иная точка земной поверхности: разве не очевидно, что очень скоро и ученики, и сам профессор безнадежно запутаются во всех этих не­нужных нагромождениях? Но можно ли в данных обстоятельствах утверждать, что нынешний учитель астрономии, предлагающий своим ученикам гео­центрическую систему, чтобы приобщить их к ос­новам своей науки, ничего не знает о гелиоцентрической системе и о передвижении так называемых «неподвижных» звезд? Или что он неправильно объ­ясняет феномены, о которых ведет речь; или что он говорит загадками, для разрешения которых нужен Эдип; или что он пользуется аллегорическим язы­ком, намеренно стараясь ввести в заблуждение уче­ников, дабы проверить их способность отличать факт от вымысла? Нетрудно понять, что все эти предпо­ложения абсолютно беспочвенны, так как упрощен­ность истолкования в данном случае диктуется ис­ключительно соображениями удобства. Однако это обстоятельство совершенно упускают из виду крити­ки м-ра Синнетта. Дабы исключить всякую возмож­ность недопонимания, я должен пояснить здесь, что вышеизложенные замечания касаются только неко­торых фактов, отраженных в «Эзотерическом буддиз­ме» (об этом мы тоже говорили выше).