Оккультная философия

Высказывание вашего рецензента по поводу «за­блуждения, коему подвержено большинство запад­ных герметистов», также представляется мне неудач­ным, поскольку содержит в себе утверждение, что «западные герметисты» превратно понимают свое собственное учение. В действительности единствен­ное, на что имел право ваш рецензент, — это ука­зать на существование различий между той систе­мой, которой придерживается он сам, и западной. И мы — «западные герметисты» — с готовностью признали бы, что такие различия вполне могут иметь место. Но мы не можем согласиться с тем, что во всех ошибках, если таковые действительно были до­пущены, виноваты исключительно мы. Напротив, мы скорее склонны полагать и утверждать, что на­блюдающийся ныне процесс возрождения оккульт­ного знания рано или поздно выявит в нашей запад­ной системе такие широкие горизонты восприятия, о которых восточная система (во всяком случае, в том ее виде, в каком она изложена на страницах «Theosophist») до сих пор даже не помышляла.

Эдвард Мейтленд

P.S. Дабы отвести возможное обвинение от себя и своего соредактора, сразу же скажу, что неточ­ности на титульном листе и в оглавлении были до­пущены не по нашей вине, так как нам не предста­вили их для корректирования, перед тем как книга была отправлена в печать.

Сэр,

Я прошу вашего позволения сказать несколько слов по поводу двух писем, присланных д-ром Кингсфорд и м-ром Мейтлендом после публикации моего отзы­ва о книге «Дева Мира».

Если бы мои критики помнили о том, что моя рецензия была посвящена непосредственно тексту «Девы Мира», а не их вступительным очеркам об эллинских мистериях, то они, я уверен, воздержа­лись бы от тех малоуместных замечаний, которые они высказывают в своих письмах. В своей статье я особо упоминал эти вступительные очерки толь­ко дважды. Причем одно из моих возражений так и осталось без ответа, а второе было прокоммен­тировано так, что, по сути дела, не было сказано ничего нового (что я и намерен доказать в ниже­следующих строках).

Разумеется, никто не утверждал, что опублико­ванная «Дева Мира» — подлинное сочинение Гер­меса, но зато она названа трактатом о египетских мистериях. И потому, изучая ее содержание, я счел необходимым анализировать ее в свете герметичес­кой науки, а не греческой философии. Что же ка­сается заглавия этого герметического фрагмента, то в своей статье я высказал на его счет следующее замечание: «...Необходимо еще раз уточнить, что Персефона — это не Космическая Дева и не может рассматриваться как таковая с точки зрения гер­метической философии». Д-р Кингсфорд возража­ет против этого утверждения, ссылаясь на авторитет различных сочинителей, писавших о греческой фи­лософии. Но даже если греческие авторы приписы­вали этот титул Персефоне, это ни в коей мере не означает, что египетские авторы делали то же самое. Персефона могла быть Kore Kosmou в эллинских мистериях, но она не была Космической Девой у египтян. В египетском пантеоне сложно даже отыс­кать соответствующую богиню. Плюс ко всему, мы не можем считать «Деву Мира» подлинно египет­ской книгой, так как написана она была каким-то греческим автором, который хотя и старался следо­вать египетским образцам, вполне мог использовать заголовок, соответствующий традициям греческих сочинений. И если это так, то между содержанием трактата и предложенным для него названием может вообще не быть никакой связи. Кроме того, в той форме, в какой он был опубликован, трактат не со­держит вообще никаких ссылок на Персефону или какую-то соответствующую ей богиню. Единствен­ное женское божество, которому в трактате отведе­на ведущая роль, — это Изида. Следовательно, при данных обстоятельствах было бы крайне неразумно с моей стороны истолковывать упомянутый заголо­вок точно таким же образом, как это делает мой критик, т.е. стараясь, с помощью притянутых за уши интерпретаций и сомнительных аналогий, припи­сать учениям Изиды совершенно посторонние идеи, связанные с положением Персефоны в греческих мистериях. Я также беру на себя смелость заявить, что текст книги, если судить о нем по его собствен­ному содержанию, а не по интерпретациям некото­рых авторов, указывает скорее на египетскую Изиду, чем на греческую Персефону.