|
Поезд тронулся. Провожающие все плакали — разлука предполагалась навсегда. Мама была все время хмурой, встревоженной. Петр Александрович, напротив, шутил, успокаивал всех. Началась игра в шахматы. Взрослые зазывают меня в купе, угощают конфетами— словом, развлекались мной. Затем — граница, и поезд пошел по Финляндии. На станции Рахииьяки поезд был остановлен революционными войсками. Окружившим вагон матросам и солдатам сказали, что едут «царские приближенные». Толпа возмутилась... Как все меняется! Помню, ранним летом 1914 года мы с Кулюшей шли по Невскому. Вдруг шедшие остановились, образовалась толпа. Пронеслось: «Царь, царь едет!» Кулюша подняла меня на руки, и я увидела проезжающих в открытом ландо императора и императрицу. Их приветствовали... Наш вагон окружили. Солдаты приготовились стрелять прямо в окна. Началась паника. Сопровождающая вагон охрана исчезла, мы были брошены на суд народа. Вырубова рыдала, мама с потемневшим лицом металась между мной и Петром Александровичем. Кто-то молился... Вдруг отец направился к дверям вагона. Он решил выйти к толпе. Помню чей-то крик: «Остановите его!.. Нас растерзают...» Мама попыталась удержать его, но Петр Александрович оттолкнул всех, распахнул дверь вагона, сорвав пломбу (вагон был запломбирован) и предстал перед толпой. И тотчас стал говорить. Странно, но толпа смолкла. Не могу передать содержание его речи, хотя мама послала меня вернуть отца, я стояла рядом с ним, дергала за рукав и шептала: «Пойдемте, мама зовет вас, Петр Александрович!» Не знаю, что подействовало — его речь или мой вид, но вскоре я увидела улыбающиеся лица. Вагон наш отцепили от состава и оставили под охраной. Мы должны были ехать через Швецию в Англию, по судьба решила иначе. Ночью нас под охраной направили в Гельсингфорс на легковых машинах. Никаких грубостей допущено не было, но рядом с отцом сидел матрос с саблей наголо. И ночью же нас доставили на бывшую царскую яхту «Полярная звезда» для решения нашей участи. Всем задержанным предложили сдать оружие — не обыскивали; Петр Александрович и другие сдали револьверы, но Эльвенгрен заявил, что у него нет. Его обыскали и нашли два револьвера. Помню, что позднее отец резко выговаривал Эльвсигрену — его поступок лишил доверия всех. Во время допроса возник курьез из-за меня. Меня спросили: имя, фамилия и с кем и куда я еду, кто мои родители? Я ответила, что зовут меня Аида Алферова, и, помня предупреждение говорить правду» сказала, что Петр Александрович мой крестный, но что теперь мне велено называть его папой. Потом мои родители объяснили, в чем дело. — 51 —
|