|
Следовательно, наша задача—указать, в чем со-
стоит эта проблема, скрыто Обусловливающая все че-
ловеческие поступки, а затем, определив, что в ней
поддается разрешению с точки зрения науки и морали,
мы получим в чистом и окончательном виде проблему
искусства как такового.
Искусства суть благодарные, чувствительные ору-
дия, с помощью которых человек выражает то, что не
может быть выражено никаким другим образом. Да-
лее мы увидим, что самой проблеме искусства свойст-
венна неразрешимость. Учитывая это, человек стре-
* Это утверждение также показалось бы мне сегодня если и не кощунст-
венным, то наивным. Ни функция не создает органа, ни орган не создает
функции. Орган и функция рождаются одновременно6 (примеч. 1915 года).
Это и последующие примечания были внесены автором при переиздании этой
статьи в составе книги «Люди, деяния, вещи» (Мадрид, 1916). Слово «также»
относится к примечаниям и исправлениям, появившимся в предшествующих
статьях того же издания.
66
АДАМ В РАЮ
мится объять область искусства, деля ее на отдельные
аспекты, поэтому каждый отдельный вид искусства —
это выражение одного из аспектов общей проблемы.
Каждое искусство, таким образом, соответствует
какому-то одному из основных, неразложимых прояв-
лений человеческой души. Это проявление и будет
сверхтемой для каждого из искусств.
История каждого искусства есть ряд попыток выра-
зить одну из сторон души, что и обусловливает его
отличие от прочих искусств; попытки образуют траек-
торию, по которой искусство, подобно легкой, оперен-
ной стреле, стремится к своей цели, в даль времен.
И эта точка в бесконечной дали отмечает направление,
смысл и суть каждого искусства.
V
Догадываться о вещи еще не значит познать ее;
мы всего лишь отдаем себе отчет, что перед нами—
нечто. Темное пятно на горизонте—что это? Человек,
дерево, колокольня? Мы этого не знаем; темное пятно
нетерпеливо ожидает, пока мы его назовем; перед
нами не вещь, а проблема. Мы перевариваем пищу,
не понимая процесса пищеварения; любим, не зная,
что такое любовь.
Животные, камни по-своему живут; они суть
жизнь. Животное двигается, повинуясь, как нам кажет-
ся, собственным побуждением; чувствует боль, разви-
вается, в этом—его жизнь. Камень покоится, погру-
женный в вечную дрему, давит на землю всей тяже-
стью своего сна; его жизнь—инертность—и наобо-
рот. Но ни камень, ни животное не подозревают что
живут.
В один из многих дней, как принято выражаться
в арабских сказках, там, в эдемском саду (который
как пишет берлинский профессор Делитц в своей книге
«О местонахождении рая», располагался в местности
Падам Арам, на пути от Тигра к Евфрату), —
итак, однажды Господь сказал: «Сотворим человека
по нашему образу и подобию». Значение этого со-
бытия трудно переоценить: родился человек, и в мгно-
вение ока вселенная наполнилась звуками, озарились
ее пределы, жизнь приобрела запах и вкус, в мире
— 52 —
|