ФИЛОСОФИЯ ИСКУССТВА И ИСКУССТВО ФИЛОСОФА
воображаемых свойств (подобно тому как покрывается причудливы-
ми кристаллами ветка, попавшая в соляные копи Зальцбурга). Ос-
паривая стендалевское «психологическое» объяснение любви, Ортега
(подобно Владимиру Соловьеву в его известной статье «Смысл
любви») предлагает вернуться к более глубокому, платоновскому ее
пониманию как стремления любящего к совершенству, воплощен-
ному в другом человеке, в котором он усматривает нечто «замеча-
тельное, превосходное, высшее». Инстинктивное, физическое влече-
ние переплетено в любви с более высоким, душевным (и даже
духовно-интеллектуальным). Поэтому-то любовь родственна одер-
жимости, экстазу, мистическому порыву. Как мистик, во внутреннем
. мире которого постоянно живет бог, любящий всегда сосредоточен
на предмете своей любви, застилающем от его глаз остальную
вселенную. Его влюбленность сродни исступлению, чарам, магии,
состоянию гипноза. Причем глубочайшей ошибкой было бы счи-
тать, что выбор в любви (да и вся наша жизнь вообще, как ошибоч-
но полагали философы со времен Декарта) регулируется сознанием.
Человек лишен свободы воли; свои идеи он получает, вступая в мир,
«готовыми и сложившимися в темных, бездонных глубинах подсоз-
нания». Его существование иррационально, а роль человеческой
воли ничтожна. В силу своей непроизвольности сердечные пристра-
стия обнажают потаенное, истинное лицо человека, которое с еще
большей силой проявляется в его метафизических устремлениях, то
есть в том итоговом, основном ощущении, какое рождает в нем мир.
Эти метафизические устремления — основа и опора остальных устре-
млений личности, определяемых заложенным в ней изнутри проек-
том. Это относится не только к отдельному человеку, но и к целому
поколению, народу, расе, к которым человек принадлежит. Выбор
в сфере любви определяется у всех них подсознательными глубина-
ми сознания, а потому он служит «критерием и средством познания
сокровенной сущности человека», поколения, народа. Именно он
соплетает из обстоятельств людской жизни «человеческую судьбу».
Доказательство обусловленности выбора в сфере любви глубин-
ными свойствами человека — в том, что выбор этот в обществе
можно привести к известному «усредненному» знаменателю: каждое
поколение и раса отдает предпочтение определенному мужскому
и женскому типу. Таким образом, решающей силой жизни остается
средний человек—от него зависит здоровье нации; назначение же
выдающихся людей — «направлять вверх инерцию толпы». В целом
человеческая история — «внутренняя драма, которая совершается
в душах». Причем, в отличие от представления Дарвина, выбор
в любви диктует не половой отбор, а «сокровенные идеалы, подни-
мающиеся из самых глубин личности».
— 34 —