Эстетика. Философия культуры

ИДЕИ И ВЕРОВАНИЯ

и усваиваются. Степень истинности этих мыслей весь-
ма разнообразна. Они даже могут быть «истинами
науки». И все же эти различия не очень значительны,
если они вообще что-то значат по отношению к воп-
росу куда более коренному. И обиходные мысли
и строгие «научные теории» равно пребывают в голове
человека независимо от того, принадлежат ли они
данному человеку изначально или же кем-то ему вну-
шены. А это со всей очевидностью предполагает, что
человек уже налицо, он есть еще до того, как ему
приходит в голову или же кем-то внушается некая
мысль. Идеи «рождаются» в жизни, но сама жизнь,
естественно, предваряет возможность зарождения
идей. И нет такой жизни, которая не основывалась бы
на каких-нибудь фундаментальных верованиях, так
сказать, не воздвигалась бы на них. Жить означает
иметь дело с чем-то, будь то мир или ты сам. Но и мир
и «я сам», с которым человек сталкивается, уже пред-
стают как истолкования, как «идеи» о мире или о са-
мом себе.

И здесь мы обнаруживаем иной слой идей. Но
как отличаются эти идеи от тех, что приходят нам
в голову или нами усваиваются! Эти фундаментальные
«идеи», которые я называю «верованиями»1—дальше
вы увидите почему,— вовсе не возникают внутри на-
шей жизни в некий определенный день и час, мы
не доходим до них посредством размышления, они
не приходят нам в голову—они не являются в итоге
плодом раздумий, теми отточенными логическими вы-
кладками, которые мы называем суждением. Совсем
наоборот: эти идеи, которые поистине «верования»,
составляют каркас нашей жизни, и потому они не
являются носителями какого-то частного содержания
внутри нее. Достаточно указать, что это не идеи, у нас
имеющиеся, но идеи, которые суть мы. И более того:
именно потому, что они суть коренные верования,
мы не отделяем их от самой реальности — они наш
мир и наше бытие; в связи с этим они, собственно
говоря, утрачивают характер идей, мыслей, которые
могли прийти, а могли бы преспокойнейшим образом
и не приходить нам в голову.

Только когда мы отдадим себе отчет в том, сколь
существенно различаются эти два пласта идей, нам

463

ХОСЕ ОРТЕГА-И-ГАССЕТ

станет ясным и то, что в нашей жизни им отведены
тоже совершенно различные роли. У них разные фу-
нкции. Об идеях, приходящих нам в голову — а здесь
следует иметь в виду, что я включаю в их число
самые строгие научные истины,— мы можем сказать,
что созидаем их, обсуждаем, распространяем, сража-
емся и даже способны умереть за них. Что с ними
нельзя делать... так это жить ими. Они суть наше
творение и, стало быть, уже предполагают жизнь,
основанную на идеях-верованиях, созидаемых не нами,
верованиях, которые мы даже не формулируем, а не
то что обсуждаем, распространяем или отстаиваем.
С собственно верованиями ничего нельзя делать, кро-
ме как просто пребывать в них. Но ведь именно этого,
будем точны, никогда не случается с идеями, прихо-
дящими нам в голову. Обиходный язык нашел до-
вольно удачное выражение — «пребывать в уверенно-
сти». Действительно, в уверенности пребывают, в то
время как идеи нас осеняют и нами поддерживаются.
Но именно верование и уверенность и поддерживают.