|
Но это лишь одна сторона вопроса. Вторая заклю-
чается в том, что мы начинаем стремиться к близости
с человеком, наделенным этими высокими достоинст-
вами. Что понимать под словом «близость»? По ис-
креннему признайте самых истовых влюбленных, они
не испытывали — во всяком случае, как нечто погло-
щающее все их помыслы — потребности в физической
близости. Это очень деликатная тема, требующая пол-
ной определенности. Речь не о том, что любящий не
жаждет также и интимной близости с возлюбленной.
Однако раз он ее «также» жаждет, было бы неверным
сказать, что только этого он и жаждет.
Пора отметить еще одно немаловажное обстоя-
тельство. Никем отчетливо не осознавалось — пожа-
луй, лишь за исключением Шелера — различие между
369
ХОСЕ ОРТЕГА-И-ГАССЕТ
«любовной страстью» и «любовным инстинктом», от-
чего под первой, как правило, подразумевается второе.
Бесспорно, в человеке почти всегда инстинкты пере-
плетены с внеинстинктивными проявлениями душе-
вного и даже духовного свойства. С инстинктом в
чистом виде мы встречаемся в редчайших случаях.
Распространенное представление о «плотской люб-
ви», на мои взгляд, не вполне обоснованно. Испы-
тывать исключительно физическое влечение трудно,
и не часто это встречается. Как правило, чувствен-
ности сопутствуют и сочетаются с ней проявления
эмоционального подъема, восхищение телесной кра-
сотой, симпатия и т. д. Тем не менее случаев абсо-
лютно чувственного, инстинктивного влечения более
чем достаточно, чтобы отличать его от «любовной
страсти». Отличие оказывается особенно явственным
в двух крайних ситуациях: когда плотское влечение
подавляется доводами морали или обстоятельства-
ми или когда, наоборот, преизбыток его вырождает-
ся-в сладострастие. Ясно, что в обоих случаях, в от-
личие от любви, крайняя похоть — точнее, даже бес-
крайняя похоть — существует независимо от объекта.
Влечение томит до появления человека или ситуации,
способных его удовлетворить. В результате ему без-
различно, кто именно послужит удовлетворению. Ин-
стинкт не знает предпочтений, когда он не более
чем инстинкт. Поэтому-то, он и не является порывом
к совершенству.
Если любовный инстинкт и гарантирует сохранение
рода, то он не обеспечивает его совершенствова-
ние. И наоборот, истинная любовная страсть, вос-
хищение другим человеком, его душой и телом, в
нерасторжимом единстве, испокон веков не могла
не быть великой силой, способствующей совершен-
ствованию рода человеческого. Вместо того чтобы
существовать независимо от объекта, она неизменно
получает жизненный импульс от возникающего на на-
шем пути человека, отличающегося некими выдающи-
мися достоинствами, способными вызвать сердечный
порыв.
— 271 —
|