|
Поскольку явлений, составляющих внутренний мир
каждого из нас, бесконечно много, а сознание отнюдь
не безгранично, между ними происходит нечто вроде
борьбы за наше внимание. По сути дела, вся наша
душевная и духовная жизнь проходит в этой зоне
особой освещенности. Остальное — зона осознанного
невнимания, не говоря уже о подсознании и т. д.,— все-
го лишь заявка на жизнь, ее подготовка, склад, резерв.
Можно представить себе чуткое сознание в качестве
жизненного пространства нашей личности.
Как правило, любая вещь, заинтересовав нас нена-
долго, уступает вскоре место другой. Итак, заинтере-
сованность переходит от одного объекта к другому, на
некоторое время задерживаясь на каждом из них в за-
висимости от их жизненной ценности. Представим се-
бе, что в один прекрасней день наше внимание пара-
лизуется и замрет на одном из объектов. Все остальное
в мире окажется изгнанным, отторгнутым, как бы не
существующим, и за отсутствием какого бы то ни
было сравнения объект, в полном смысле прикова-
вший к себе наше внимание, приобретет немыслимые
масштабы. Тогда он действительно распространится
по всей сфере нашего рассудка и один будет заменять
для нас весь мир, отвергнутый из-за нашего упорного
невнимания. По существу, нечто подобное происходит,
когда мы, подносим руку к глазам: сколь она ни мала,
ее тем не менее хватает, чтобы скрыть весь кругозор
и заполнить собой все поле зрения. То, что привлекло
наше внимание, наделено для нас ipso facto21 большей
реальностью, бытием более полноценным, чем то, что
не привлекло,— нечто почти иллюзорное и безжизнен-
ное, дремлющее на подступах к нашему сознанию.
Вполне понятно, что, обладая большей реальностью,
377
ХОСЕ ОРТЕГА-И-ГАССЕТ
оно оказывается более весомым, более ценным, бо-
лее значительным и заменяет собой затененную
часть мира.
В том случае, если один объект привлекает наше
внимание чаще и дольше обычного, мы имеем дело
с «одержимостью». Одержимый — это человек с ненор-
мальными проявлениями заинтересованности. Почти
все великие люди были одержимыми, только последст-
вия их одержимости, их «навязчивой идеи» представ-
ляются нам полезными и достойными уважения. Ког-
да Ньютона спросили, как ему удалось открыть зако-
ны всемирной механики, он ответил: «Nocte dieque
incubando» («Думая об этом денно и нощно»). Это —
признание в одержимости. По сути дела, ничто нас так
не отличает друг от друга, как проявления заинтересо-
ванности. В каждом человеке она выражается по-раз-
ному. Так, человека, привыкшего размышлять, упорно
пытающегося дойти до потаенной сущности каждой
проблемы, раздражает та легкость, с которой внима-
ние человека толпы перескакивает с объекта на объект.
И наоборот, человека толпы утомляет и удручает мед-
лительность мыслителя, внимание которого подобно
неводу, цепляющемуся за бугристое морское дно. На-
конец, каждого из нас достаточно полно характеризу-
ют его пристрастия и влечения. У одного, стоит ему
только услышать экономические выкладки, начинается
головокружение, как будто он падает в люк. Заин-
тересованность другого движется стихийно, как с от-
коса, в направлении искусства или амурных дел. Сто-
ило бы принять следующую формулу: скажи мне, чему
ты оказываешь внимание, и я скажу тебе, кто ты.
— 276 —
|