любящий.
ХОСЕ ОРТЕГА-И-ГАССЕТ
своеобразии и отличиях от других психологических
явлений.
Теперь не кажется уже столь неприемлемым пред-
положение, что между «любовью к науке» и «любовью
к женщине» есть нечто общее. Эта эмоциональная
деятельность, этот наш теплый, жизнетворящий ин-
терес к некому явлению может с равным успехом быть
обращен к женщине, участку земли (родине) или роду
человеческой деятельности — спорту, науке и т. д. Сто-
ит также добавить, что, вне всякого сомнения, в «люб-
-ви к науке» или в «любви к женщине» все, что не
относится к собственно эмоциональной деятельности,
непосредственно с любовью не связано.
В очень многих «любовных историях» истинная
любовь почти отсутствует. Есть желание, любопытст-
во, настойчивость, одержимость, непритворный обман
чувств, но не этот жар утверждения существования
другого, каким бы ни было его отношение к нам. Что
же касается «любовных историй», то не стоит забы-
вать, что они включают в себя кроме любви sensu
stricto немало иных элементов.
В широком смысле слова мы привыкли называть
любовью «влюбленность» — чрезвычайно сложное ду-
шевное состояние, в котором собственно говоря лю-
бовь играет второстепенную роль. Именно ее имеет
в виду Стендаль, расширительно назвавший свою кни-
гу — «О любви», продемонстрировав тем самым огра-
ниченность своего философского кругозора.
Итак, эта «влюбленность», которую теория кристал-
лизации представляет как душевную сверхактивность,
на мой взгляд, является скорее оскудением и частичным
параличом жизни нашего сознания. Подчиняясь ей, мы
кое-что утрачиваем по сравнению с обычным состояни-
ем, а не приобретаем. Это вынуждает нас обрисовать
в самых общих чертах психологию сердечного порыва.
V
(ЗАИНТЕРЕСОВАННОСТЬ И ОДЕРЖИМОСТЬ)
Прежде всего отметим, что «влюбленность» непо-
средственно связана с заинтересованностью.
Стоит обратиться к жизни нашего сознания, как мы
обнаруживаем там множество явлений мира внешнего
376
ЭТЮДЫ О ЛЮБВИ
и внутреннего. Эти явления, которые, одно за другим,
удерживаются в памяти, не свалены там беспорядоч-
ной грудой. Они расположены в известном порядке,
некой иерархии. В самом деле, что-либо одно неизмен-
но выделено, предпочтено другому, особым образом
высвечено, как если бы наш внутренний свет, озаряя
его, придавал ему особый смысл. Наш интерес всегда
избирателен: уделив чему-то внимание, мы неизбежно
обделяем вниманием многое другое, отходящее тем
самым на второй план, подобно хору или фону.
— 275 —