|
Нет возможности остановиться подробно на всех перипетиях и поворотах этой большой работы, но несколько фрагментов геносоциограммы Анны заслуживают рассмотрения. Живя в Средней России, папа называл себя Романом: для Анны было важно “вернуть” ему его настоящее имя – Равиль. (Имена, как и даты, важны – немало поступков, как прекрасных так и чудовищных, совершались и продолжают совершаться “во имя”.) Что касается самого способа работы, то в этом случае важно было выстроить полную “живую геносоциограмму” – воплотить с помощью вспомогательных лиц (других участников группы) максимум родственников по обеим линиям. А это означает, что любому из них можно выразить свое отношение, чувство, а потом поменяться ролями и услышать это “теми” ушами – в точности так, как было сказано. Любому из них можно задать вопрос, поменяться ролями и ответить за него. Любой из них с помощью все того же обмена ролями может рассказать историю своей жизни – и смерти, если человека уже нет в живых, – от первого лица. Мы работаем не с фактами, а с развернутым текстом семейного предания, как оно “записано” в памяти и чувствах протагониста; все вспомогательные лица потому так и называются, что “работают на протагониста”, – порой преодолевая собственные барьеры перед исполнением ролей, отмеченных для них чуждостью, неприязненным отношением или, наоборот, крайней значимостью и идеализацией. Для Анны разговор с Отцом – а ее психодраматический Отец явно был моложе реального – это диалог с внутренней репрезентацией отцовской фигуры, с “отцом в себе”. И именно на этом уровне мы пытаемся продвигаться к “согласию и примирению”, пониманию и терпимости. В каком-то смысле протагонист говорит сам с собой, вспомогательные лица лишь вносят нюансы, акценты, “подавая реплику”. Тем не менее их наличие и эмоциональная вовлеченность очень важны, как и точность воспроизведения текста и поведения протагониста. Чувства, мысли и воспоминания, заблокированные и просто невозможные в собственной роли, при обмене ролями появляются неведомо откуда; возникает попытка и опыт диалога с “другим”. (В протокольной записи сняты удвоения текста, обычно происходящие при обмене ролями: читать это совершенно незачем, а вот слышать собственные слова со стороны бывает очень и очень важно.) Анна (отцу): Зачем тебе нужно было чужое имя, папа? Отец: В нашем городе Равиль своим не будет. Я хотел как лучше. Анна: Для тебя так важно было стать своим? Отец: Тебе, дочка, не понять, ты хоть и не всю жизнь, но росла в семье. А я с детства был чужой. — 78 —
|