|
Дарвин, Сеченов, в строго научном складе мышления которых ни- кто не сомневался. Какую позицию занять натуралисту и врачу при столкновении с фактами, не укладывавшимися в привычные анато- мо-физиологические представления? Традиция могла предложить единственную альтернативу: вернуться к понятию о сознании. Но в эпоху, когда указанное понятие не приобрело серьезного научного содержания, это означало вновь оказаться в бесплодной области субъективной психологии. Для Гельмгольца вопрос звучал так: если образ невыводим из устройства сетчатки, а старое представление о сознании как кон- структоре образа не может быть принято, чем заменить это пред- ставление? Для Сеченова вопрос имел схожий смысл, но примени- тельно к действию, а не чувственному образу: если целесообразное действие невыводимо из простой связи нервов, а старое представ- ление о сознании и воле как регуляторах действия не может быть принято, чем заменить это представление? Аналогичный вопрос, но уже в отношении другой психической реалии - мотива - возникал у неврологов, поставленных перед не- обходимостью понять побуждения своих пациентов. Воспитывав- шийся у Шарко, который не признавал другой детерминации, кро- ме органической, Пьер Жане отступает от символа веры своего учи- теля и выдвигает понятие о психической энергии. Логика развития позитивного, экспериментально контролируе- мого знания о различных аспектах психической реальности приве- ла к тому, что возникла новая альтернатива анатомо-физиологиче- скому объяснению этой реальности, отличная от субъективно-иде- алистической концепции сознания. Эта альтернатива, выделяя понятия о психике и сознании, вела к учению о бессознательной психике. Складываясь в недрах естест- вознания (прежде всего физиологии), оно явилось подлинным от- крытием психической реальности. На него указывали такие терми- ны, как "бессознательные умозаключения" (Гельмгольц), "бессоз- нательные ощущения или чувствования" (Сеченов), "бессознатель- ная церебрация" (Лейкок, Карпентер) и др. По звучанию они похо- дили на понятия о бессознательном, восходящие к Лейбницу, вос- принятые Гербартом и приобретшие глубоко реакционный ирраци- оналистический смысл у философов Шопенгауэра и Гартмана. Но только по звучанию. В действительности бессознательное у Гель- мгольца, Сеченова и других натуралистов принципиально отлича- лось от своих философских псевдодвойников позитивным естест- веннонаучным содержанием. В учении Гельмгольца о "бессознательных умозаключениях" со- — 85 —
|