|
цию (приемлемую или неприемлемую), без которой не может воз- никнуть его собственное решение. Здесь необходимо подчеркнуть важный момент. Не следует, как это обычно делается, ограничи- ваться указанием на то, что значение термина (или высказывания) само по себе "немо" и сообщает нечто существенное только в цело- стном контексте всей теории. Такой вывод лишь частично верен, ибо неявно предполагает, что теория представляет собой нечто от- носительно замкнутое. Конечно, термин "ощущение", к примеру, лишен исторической достоверности, вне контекста конкретной те- ории, смена постулатов которой меняет и его значение. В теории В. Вундта, скажем, ощущение означало элемент созна- ния, в теории И.М. Сеченова оно понималось как чувствование - сигнал, в функциональной школе как сенсорная функция, в совре- менной когнитивной психологии как момент перцептивного цикла и т. д. и т.п. Различное видение и объяснение одного и того же психического феномена определялось "сеткой" тех понятий, из которых "сплета- лись" различные теории. Можно ли, однако, ограничиться внутри- теоретическими связями понятия, чтобы раскрыть его содержание? Дело в том, что теория работает не иначе, как сталкиваясь с други- ми, "выясняя отношения с ними". (Так, функциональная психоло- гия опровергала установки вундтовской школы, Сеченов дискути- ровал с интроспекционизмом и т. п.) Поэтому ее значимые компо- ненты неотвратимо несут печать этих взаимодействий. Язык, имея собственную структуру, живет, пока он применяется, пока он вовлечен в конкретные речевые ситуации, в круговорот вы- сказываний, природа которых диалогична. Динамика и смысл высказываний не могут быть "опознаны" по структуре языка, его синтаксису и словарю. Нечто подобное мы на- блюдаем и в отношении языка науки. Недостаточно воссоздать его предметно-логический словарь и синтаксис (укорененные в катего- риях), чтобы рассмотреть науку как деятельность. Следует соотне- сти эти структуры с "коммуникативными сетями", актами общения ' Конечно, эти ответы формулируются не для него, но, вслушиваясь в них, он оказывается участником диалога, когда, опираясь на извлеченный из текстов ответ (который он не мог бы получить, если бы не обращался к этим текстам с собственным вопросом), не удовлетворяется им, а вступает в спор, приводит контраргументацию, продвигаясь тем самым в познании предмета. как стимуляторами преобразования знания, рождения новых про- блем и идей'. Если И.П. Павлов отказался от субъективно-психологического — 41 —
|