Теоретическая психология

ми, но вынуждает с новых позиций трактовать проблему форм и

структур научного мышления. Они должны быть извлечены из со-

держания в качестве его инвариантов.

Ни одно из частных (содержательных) положений Декарта, касаю-

щихся деятельности мозга, не только не выдержало испытания време-

нем, но даже не было принято натуралистами его эпохи (ни представ-

ление о "животных духах" как частицах огнеподобного вещества, но-

сящегося по "нервным трубкам" и раздувающего мышцы, ни пред-

ставление о шишковидной железе как пункте, где "контачат" телесная

и бестелесная субстанции, ни другие соображения). Но основная де-

терминистская идея о машинообразности работы мозга стала на сто-

летия компасом для исследователей нервной системы. Считать ли эту

идею формой или содержанием научного мышления? Она формальна

в смысле инварианта, в смысле "ядерного" компонента множества ис-

следовательских программ, наполнявших ее разнообразным содержа-

нием от Декарта до Павлова. Она содержательна, поскольку относит-

ся к конкретному фрагменту действительности, который для формаль-

но-логического изучения мышления никакого интереса не представ-

ляет. Эта идея есть содержательная форма.

Логика развития науки имеет внутренние формы, то есть дина-

мические структуры, инвариантные по отношению к непрерывно

меняющемуся содержанию знания. Эти формы являются организа-

торами и регуляторами работы мысли. Они определяют зону и на-

правление исследовательского поиска в неисчерпаемой для позна-

ния действительности, п том числе и в безбрежном море психиче-

ских явлений. Они концентрируют поиск на определенных фраг-

ментах этого мира, позволяя их осмыслить посредством интеллек-

туального инструмента, созданного многовековым опытом обще-

ния с реальностью.

В смене этих форм, в их закономерном преобразовании и выра-

жена логика научного познания - изначально историческая по своей

природе. При изучении этой логики, как и при любом ином иссле-

довании реальных процессов, мы должны иметь дело с фактами.

Но очевидно, что здесь перед нами факты совершенно иного по-

рядка, чем открываемые наблюдением за предметно-осмысленной

реальностью, в частности психической. Это реальность обнажае-

мая, когда исследование объектов само становится объектом иссле-

дования. Это "мышление о мышлении", рефлексия о процессах,

посредством которых только и становится возможным знание о про-

цессах как данности, не зависимой ни от какой рефлексии.

Знание о способах построения знания, его источниках и грани-