|
знании в виде особой реалии, приобретающей категориальную ипо- стась психического образа. Притязания когнитивизма на революционный переворот в психо- логии, который будто бы впервые превратит ее в точную объектив- ную науку о внутренних "ментальных" процессах, устраненных из нее бихевиоризмом, оказались столь же эфемерными, как и прежние дек- ларации бихевиоризма. Замысел, касающийся целостности картины поведения, интегри- рующей на основе информационного подхода работу познавательной системы человека, компьютера и головного мозга, также реализовать не удалось. Уроки, преподанные появлением и развитием неокогнитивизма (именно так по справедливости следовало бы назвать модное амери- канское направление, поскольку задолго до него закономерности те- чения когнитивных процессов изучались во многих русских и запад- ноевропейских психологических школах), вновь говорят о валидно- сти принципа историзма в теоретико-психологическом анализе. С одной стороны, когнитивизм был симптомом прогресса: возрос- ли богатства психологического познания как в плане проблем, ждав- ших обращения к ним, так и в плане его методических перспектив. С другой стороны, его понятия могли успешно наращивать свой эври- стический потенциал в пределах категориального строя психологи- ческой науки, творимого ее историей. Перед нами прошла серия возникавших на научном горизонте в течение трех столетий различных теоретических воззрений на факто- ры, от которых зависит приобретение живыми существами новых дей- ствий, механизм которых не был изначально от природы встроен в их организм. В дальнейшем эти действия вошли в разряд тех форм об- щения организма со средой, которые объединил термин "поведение". Теории опирались на наглядные факты наблюдений за поведением животных, а затем и экспериментов над ним. Конечно, не в смене живых объектов (будь то куропатка у Декарта, лягушка у Сеченова, собака у Павлова, крыса у бихевиористов), а в смене теоретических принципов моделирования механизма их реакций прописана судьба научных идей. Речь шла о причинном объяснении факторов, под дей- ствием которых происходит изменение "амуниции" организма, впос- ледствии названное научением. Во всех случаях теории соотносили свои постулаты и понятия с реальным поведением и утверждались в научном сообществе, когда им удавалось его убедить в том, что они более достоверно трактуют показания опыта. Возникает, однако, вопрос о причинах, порождающих сами эти те- ории и их эмпирическую "ткань". — 109 —
|