|
108______________________________________М И Воловикова, Л Л Гренкова мыми не только для самих их •«обладателей», но и для многих людей, запечатлевающих их поступки. Эти поступки, запомнившиеся нашим взрослым испытуемым (особенно в той же группе с доверительным общением), говорят о том, что совершенно противоположно словам одного из школьников: *быть порядочным человеком очень хорошо». Нет, чтобы быть образцом нравственности в глазах другого человека, нужно, по житейским меркам, стать как бы не очень сообразительным, неадаптивным. «Когда человек М просит человека Д оказать П услугу, то человек Д не берет платы с человека М, потому что они соседи» (м., 24 г.). «Он обращается на «Вы» к известному в деревне алкашу, которого никто не уважает. Дело в том что это показатель того, что для него в первую очередь важно, что это человек, не зависимо от того, какое он занимает социальное положение» (м., 18 д.). «Женщине понравился женатый мужчина, но вместо того чтобы кокетничать и «уводить», она даже в сторону его не смотрит» (ж. 23 года). «Он не воровал на заводе, хотя и был начальником», (ж., 24 года). В общем, если резюмировать кратко, то можно воспользоваться определением одного из школьников: «Порядочность — это такой человек...» В представлениях людей, действительно, нравственность существует как некий образец (эталон). Исследование его по описательным характеристикам позволяет обрисовать общую картину нравственных приоритетов в той или иной группе людей. Но описание запечатлевшегося нравственного действия, поступка дает возможность узнать главное, что определяет выбор того или иного лица в качестве образца. В этом действии другой человек становится живым нравственным символом: символом, позволяющим узнавать в поведении, словах и даже облике как других людей, так и себя самого в разные периоды жизни, соответствие или несоответствие нравственным образцам. В чем еще символичность нравственного образца — живого человека, запечатленного в нравственном действии или поступке? Как всякий символ он «прозрачен», т. е. в более поздних запечатлениях просматриваются ранние, идущие из детства, а через образы конкретных нравственных личностей просвечивает сам нравственный идеал — первообраз всякого добра, правды и справедливости. Возможны, наверное, такие момеН- (7одреденкыв представления о порядочном человеке 109 ты человеческой истории, когда этот первообраз почти полностью закрывается от людских глаз, как туманом, всяческой неправдой и враждой. Задача исследований, подобных описанному здесь, состоит в том, чтобы проверять: видно ли еще что-то «из-за тумана», просвечивает ли еще образец правды, любви и добра и является ли он еще образцом — или «нет-эталон» заменил свое «нет» на маленький как бы плюсик. — 249 —
|