Психологические вопросы сознательности учения

Смысл — это всегда смысл чего-то. Не сущест­вует "чистого" смысла. Поэтому субъективно смысл как бы принадлежит самому переживаемо­му содержанию, кажется входящим в значение. Это, кстати сказать, и создавало то крупнейшее недоразумение в психологии и психологизирующей лингвистике, которое выражалось либо в пол­ном неразличении этих понятий, либо в том, что смысл рассматривался как конкретизированное, в зависимости от контекста или ситуации, зна-

30

чение. В действительности, хотя смысл и значе­ние интроспективно кажутся слитыми в созна­нии, они все же имеют разную основу, разное происхождение и изменяются по разным зако­нам15. Они внутренне связаны друг с другом, но только отношением, обратным вышеуказанному: скорее смысл конкретизируется в значениях (как мотив — в целях), а не значения — в смысле.

Смысл отнюдь не содержится потенциально в значении и не может возникнуть в сознании из значения. Смысл порождается не значением, а жизнью.

В некоторых случаях несовпадение смысла и зна­чения в сознании выступает особенно ясно. Я могу, например, очень глубоко, многосторонне и совер­шенно понимать, что такое смерть, понимать ее неизбежность для человека, быть совершенно убеж­денным в ее неизбежности для себя лично; я могу, наконец, детально знать биологическую природу этого процесса. Иначе говоря, я могу полностью владеть соответствующим знанием, значением. Как, однако, различно может выступать для меня это значение! По отношению к себе самому понима­ние неизбежности смерти может как бы вовсе не иметь для меня смысла: не входить в мою жизнь, ни в чем реально ее не изменять — ни на йоту, ни на одно мгновение.

И в начале своей жизни человек обычно дейст­вительно ведет себя так, как если бы жизнь дли­лась целую вечность. Но вот что-то меняется в его жизни, или, может быть, жизнь его подходит к концу и тот же человек рассчитывает теперь остав­шиеся ему годы, даже месяцы; спешит довести до конца выполнение одних своих намерений, отка­зывается вовсе от других. Можно сказать, что его сознание смерти сделалось иным. Изменилось ли, однако, увеличилось ли его знание, стало ли иным в его сознании самое понятие, "значение" смерти? Нет. Изменился его смысл для человека.

В этом примере ясно выступает также и отличие смысла от эмоциональной окрашенности пережи­вания значения, от его субъективного тона. Как раз в первом случае представление смерти может быть для субъекта остро аффективным, а во втором слу­чае может, наоборот, и не вызывать сколько-ни­будь сильных эмоциональных переживаний".