|
хотомии, дизъюнкции единого сущего -- бытия и мышления (сознания). Человек не противостоит ма- терии, .миру, бытию, а включен в последнее: именно человек оказывается тем ^инструментом>, посред- ством которого бытие, мир осознает и преобразует себя. <Само сознание существует лишь как процесс 62 и результат осознания мира человеком. За пробле- мой бытия и сознания раскрывается проблема бы- тия, сущего и человека, его познающего и осознаю- щего. Таким образом, центральная проблема, кото- рая перед нами встает, - это проблема бытия, сущего и места в нем человека> [Рубинштейн, 1997, с. 4]. В этом контексте становится понятным, почему один из ближайших учеников Рубинштейна А. В. Бруш- линский считает, что по отношению к двум крайно- стям (дух или материя, сознание или бытие) суще- ствует более перспективный <третий путь> в реше- нии фундаментальной общей проблемы детерминизма психики человека. Это субъектно-деятельностная тео- рия, разработанная Рубинштейном, его учениками и последователями. С позиций данной теории нет аль- тернативы: психическое или бытие, существующие сами по себе. Субъект, находящийся внутри бытия и обладающий психикой, - вот та <точка схождения> идеального и материального, в которой реально осуществляется детерминация поведения и развития психики. <Для данной теории не психическое и не бытие сами по себе, а субъект, находящийся внутри бытия и обладающий психикой, творит историю> [Брушлинский, 1998, с. 17]. На основании такого подхода к субъекту и его самоопределению Бруш- линский высказывает мнение о психологической сущ- ности феномена духовности, которое я полностью разделяю: <Особо надо еще раз подчеркнуть, что дух, душа, духовное, душевное и т. д. - это не надпсихи- ческое, а различные качества психического как важ- нейшего атрибута субъекта> [там же]. Таким образом, на методологическом и теоре- тическом уровне обсуждения проблемы признается, что природу духовности и духовных ценностей нельзя 63 искать на основе противоположения субъекта и объек- та. В этом новом ракурсе проблема привлекает вни- мание многих психологов [Братусь, 1994; Понома- ренко, 1997; Слободчиков, 1995; Флоренская, 1996; Шадриков, 1996а], обсуждающих религиозные и не- религиозные аспекты духовности человека. Однако вопрос о сходстве и различиях научно-психологичес- кого и религиозно-философского подходов к анализу проблемы духовности пока по существу остается без ясного ответа. Я полагаю, что многие трудности в решении это- — 40 —
|